Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Книга 7

На автомобильных дорогах мы использовали "поле смерти". Это когда на дороге устанавливаются две-три мины нажимного действия, причем задние срабатывают от взрыва передней мины по ходу движения. Таким образом, если взрывается передняя машина, она взрывает еще 1–2 машины, следующие за ней. Одновременно с этим вдоль движения колонны, по кюветам, устанавливали немецкие трофейные мины "шпринг-минен" S-34. Эта противопехотная мина подпрыгивает при взрыве вверх. При взрыве машин уцелевшие немцы кидались в кювет и попадали там, на прыгающие мины.

Что еще делали? Штабы, склады и батареи немецкие искали. Штабы то оно понятное дело — ликвидация управления, языки опять-таки ценные. Артиллерийские и минометные батареи уничтожить сам бог велел — чем больше уничтожим, тем меньше снарядов и мин на головы нашим парням упадет. А склады это вообще песня. Фрицы то привыкли, что у них снабжение хорошее и вино французское и сыры голландские и шпроты и сардины и боеприпасы всегда есть. Поэтому не любили они на голодном пайке сидеть. А мы их постоянно подсаживали на него — склады и технику, что подвозом занимались, уничтожали. Под утро или ночью снимем часовых, завязываем короткий бой, подрываем технику, ГСМ и отходим к себе домой поглубже в лес.

Своих не оставляли, ни убитых, ни тем более раненых. Не дай бог попадет в плен! Но трудно, очень трудно было отходить с ними. За плечами ранец, без него нельзя, в нем патроны, жратва дня на три, а то и больше, портянки запасные, гранаты, курево. Все это перематывали нижним бельем, чтоб не гремело. На шее автомат, на ремне нож и подсумок, тут и одному-то тяжело идти, а уж с раненым или убитым вообще смерть. Но все равно несли. Ломая себя через ни хочу. Чего только не придумывали для транспортировки. Но, в основном таскать приходилось на себе.

Отходили партиями. Небольшая группа, человека три, прикрывает после боя, остальные отходят. Забирают все и бегом. Пару сот метров пробегут, следующая группа остается прикрывать и так до места сбора.

Радиста оставляли километра за три до места боя. В бою он не участвовал. От него наши жизни зависли. Да и сведения о враге пока мы до своих добрались бы могли устареть. Вот и берегли радиста как могли. Они парни нормальные были, обижались порой, но в большинстве своем понимали, как важно вовремя данные передать.

Как вернёмся, сутки потом отсыпались, готовились к следующему рейду…

Вот ты спрашиваешь — за что я вторую медаль "За Отвагу" получил. Отвечу так — за веру в дело что делал.

На войне оно как бывает. Приходится разведчику порой бой в одиночку вести. Взяли мы как-то на одной из дорог качественного "языка". Очень качественного, целого подполковника, чуть ли начальника штаба дивизии, что Смоленск с севера прикрывала. Как взяли?

Он днем на своем автомобиле отправился без охраны из своего штаба в Смоленск. По пути его машину на дороге остановили два унтер-офицера немецкой полевой жандармерии, которые будто бы собирались проверить документы. Это были двое наших парней переодетых в немцев. Они убили водителя и пленили полковника. Представить, что это происходит среди бела дня на автодороге, по которой постоянно ездят немецкие патрули он не мог. Машину мы загнали в лес и стали "делать ноги". Хорошо шли, быстро. Немец не сопротивлялся. Но как бы мы не спешили, немцы шустрее оказались. Погоню за нами бросили. Пришлось нашей группе разделяться — одни с языком к нашим должны были идти, а остальные погоню должны были увести за собой. Я попал во вторую группу.

Немцы нашей группе "на хвост" быстро сели. Гнали к реке, чтобы там зажать. Сбросить их никак не получалось. Пришлось принимать бой. Хорошо мы тогда преследователей причехвостили, с десяток в лесу оставили, остальные назад откатились. Но, тем не менее, нам все равно пришлось отступать дальше, уводя егерей за собой.

Чтобы дать остальным шанс выжить пришлось мне с напарником остаться прикрывать отход нашей группы. Дали мы бой. По паре магазинов расстреляли, пяток гранат на врага истратили. Еще с десяток немцев уложили и уже подумывали отступить, когда немцы, на нас обидевшись, минометы и пулеметы развернули, и давай по нашим позициям стрелять.

Меня осколком в ногу зацепило. Напарника моего — Сашку Серегина, шальной пулей в руку ранило. Я его как старший по возрасту, званию и опыту вслед за остальным послал. Чего двоим-то умирать. Тем более что с его раной из него боец никакой, а я со своей ногой далеко не ушел бы. Только он ушел, как рядом со мной брякнулась немецкая мина. Удар от мины дюже мощный был — осколки вокруг так и рыскали. В меня снова пара осколков попала. Я на землю упал. Без сознания. Сколько я тогда пролежал не знаю. Часы от удара остановились, стекло на них лопнуло.