Сергей Зеленин - Максимальное благоприятствование [СИ]

— А, что Вы хотели — это ж, КРЕМЛЬ!!!

Вскоре, в направлении доисторических «удобств» выстроилась очередь.

— Этот вопрос, кажется решили… Теперь бы, действительно — чайку…, — мечтательно протянул Вождь, — интересно, какой «тут» чай пьют? Что-то я этот момэнт…

— Любой — кроме грузинского…, — с ехидцей, сверкнул стёклами пенсне Берия, — тот, только после войны «пошёл».

— Китайский, товарищ Сталин, — это Молотов, — в это время, в России пьют китайский чай… Конечно, те — кто имеет такую возможность.

— Опять — всюду «китай»! — буркнул кто-то в зале, — стоило ради этого «попадать»…

— А вон на стене телефон, товарищ Сталин, — подсказал Молотов и сделал попытку привстать, — может, попробовать?

Слева от входа, действительно висел старинного облика «прямой» аппарат — без привычной «вертушки», с громоздкой на вид трубкой.

— А, давайте, я сам, — остановил его Вождь, — я, кажется, уже установил «вербальный» контакт с «местными».

Подойдя к телефону, сняв трубку и приложив её к уху, Сталин с минуту прислушивался, несколько округлив свои слегка желтоватые тигриные очи… И, зажав ладонью микрофон, взволнованно сообщил встревожимся соратникам:

— Твою, мать… Бажанов! [8] Борис Георгиевич Бажанов (1900–1982) — сотрудник аппарата ЦК ВКП(б), помощник (личный секретарь) И. В. Сталина в 1923–1927 гг. Получил широкую известность благодаря книге «Воспоминания бывшего секретаря Сталина», первое издание которой вышло в Париже в 1930 году, после его побега из СССР в 1928 году. Во время советско-финской войны, Бажанов предпринимал попытки организации русской армии из советских военнопленных. Созданный Бажановым отряд под названием «Русская Народная Армия» принимал участие в боевых действиях на стороне финской армии. Однако дальнейшего развития инициатива Бажанова не получила вследствие быстрого окончания войны. Накануне Великой Отечественной войны Бажанов встречался с Розенбергом: вероятно, руководитель Восточных территорий Германии изучал возможность использовать Бажанова для создания альтернативного правительства в Советской России. Он же от нас скоро сбежит, гнида… И, такого про всэх нас наплетёт… А, про мэня… Хм, хм… Про товарища Сталина…

— Так, это когда будет? В январе двадцать восьмого года, по-моему…, — успокаивающе сказал Вождю Киров, — через полгода! А, пока за чайком пусть метнётся.

Несколько «переигрывающе» — с сильным поддельным акцентом, Сталин буквально «прорычал» в трубку:

— Товарищ Бажанов! Ми здэсь с товарищами трошки задэржимся — тэма одна имэется… Ви органызуйте нам чайку, будь ласка… Да, да! С цукерком и лымонами, еслы нэ затруднит.

— Пожевать бы чего, тоже б, не помешало, — как бы невзначай обронил Ворошилов, — чёрной икры не надо, а вот от колбасы с хлебом я бы не отказался…

«Не уверен, что в СССР уже производят колбасу» [9] 29 апреля 1936 года А. И. Микоян подписал распоряжение о начале выпуска нескольких сортов колбас, особое место среди которых заняла колбаса, предназначенная для «поправки здоровья лиц, имеющих подорванное здоровье в результате Гражданской войны и пострадавших от произвола царского режима». Предполагалось, что этот сорт колбасы будет предназначаться для лечащихся в санаториях и больницах. , — подумал Вождь, — даже «докторскую»…».

— …И, бутэрбродов товарищам, будьтэ так добры, нэ забудте! Да… На всэх поболшэ — много нэ будэт.

…

Вдруг, прислушавшись, Вождь насторожился и, прорычал в трубку:

— ЧТО?! Вам то, какое дэло? …Как закончим совэщание — я Вас СПЭЦЫАЛНО(!!!) оповещу!

Резко оборвал разговор, почти бросив трубку.

— «Гнида» — а, по голосу и не скажешь! Наоборот… Ласковый, такой… Падла! И, любопытный.

— «Тот» Сталин, — негромко и, как будто невзначай, заметил Молотов, — как будто бы, поспокойней был… Не такой нервный.

— «Тот» Сталин, не знал — какую змеюку подколодную, он меж грудей пригрел! — всё никак не мог успокоиться Вождь, — никогда не понимал таких: сначала из шкуры лезут — карьеру делают, по трупам карабкаясь… Потом, вдруг в один момент оказываются белыми и пушистыми и обливают остальных …овном!

Берия покосился в сторону дверей и, ни к кому персонально не обращаясь, достаточно громко сказал:

— Вопрос с этой мразью, надо как-то решать. В «реальной» истории, он нанёс очень сильный пропагандистский урон стране, своей высосанной из… Из пальца писаниной.

— Опять — двадцать пять…, — раздалось недовольное бухтение из зала, — опять «железный занавес», опять диссиденты, невозвращенцы…