Михаил Нестеров - Командарм

Перед самым отлетом из Москвы Северову вручили довольно толстый пакет от Василевского. Начальник Генштаба переслал аналитическую записку о состоянии разработок для морпехов и десантников, от десантных кораблей и самолетов до бронетехники. Получалось внушительно. Большие, средние и малые десантные корабли, суда на воздушной подушке, двух- и четырехмоторные транспортные самолеты, плавающие бронетранспортеры и бронетехника огневой поддержки, вертолеты. Многие идеи подал сам Северов в своих работах, а уж народ в разных КБ расстарался на славу. Конечно, до реальных воплощений еще далеко, но работа начинается. Да и зарубежный опыт, в первую очередь немецкий и американский, тоже изучают внимательно. Что ж, планы боевой подготовки новых соединений были разработаны, в том числе с учетом его идей, изложенных в докладных записках наркому ВМФ. Корректировать почти ничего не пришлось, все было утверждено еще в Москве, так что теперь оставалось проконтролировать исполнение да познакомиться с командирами новых соединений лично. Летный состав, предназначенный для формирования авиагруппы авианосца «Москва», усиленно тренировался на объекте «Платформа». Взлеты и посадки на палубу, полеты в сложных метеоусловиях и ночью, отработка нештатных ситуаций исходя из приобретенного опыта. Часть уйдет для пополнения авиагруппы «Севастополя», часть которой, в свою очередь, тоже перейдет на «Москву». Кроме того, в авиагруппу «Москвы» войдут все летчики, выжившие после боя у Лемноса. Всем им Северов верил, как себе, лучшие из лучших, самые опытные палубные летчики страны. Все, кого можно ввести в строй после ранений, пройдут врачебно-летную комиссию и восстановят навыки, впереди еще два месяца, успеют.

Для базирования авиаподразделений армии были выбраны хорошо оборудованные аэродромы на небольшом удалении от побережья. Основными базами являлись аэродромы Пютниц (недалеко от города Росток) и Багич (недалеко от Колобжега), а также несколько более мелких не столь хорошо оснащенных аэродромов, расположенных недалеко друг от друга. Это существенно облегчало работу гвардии подполковнику Аверину, командиру особой бригады, которую также было решено развернуть в дивизию. Был и еще один пункт, где базировались самолеты армии, это аэродром Бреслау. Именно на нем находились тяжелые бомбардировщики и также прикрывающие их ночные истребители. Проконтролировав учебу палубной авиации на объекте «Платформа» и формирование новых авиаполков, Северов 10 марта в сопровождении неизменного Тимофея Кутькина и живности на штабном С-47 и в сопровождении двух звеньев Яков и отправился к новому месту дислокации 7-го ГИАП, аэродрому Пютниц.

После преобразования из командира в командующего перед Северовым встала еще одна проблема. У командующего армией должен быть адъютант. Олег вполне обходился Тимофеем Кутькиным, за которым в бытовом плане был как за каменной стеной, к тому же ему помогал бессменный водитель Северова Арсений Самарин, тоже ставший старшим сержантом. Олег был ухожен, словно за ним присматривал целый взвод девушек. Но адъютант не мальчик на побегушках, подай, принеси, тащи чемодан. Это офицер, которого надо использовать для ответственных поручений, следовательно, человек опытный, даже пробивной, смелый и находчивый. Найти такого человека не так уж просто, но вполне возможно, вот только он будет старше командарма лет на пять, а то и больше. С другой стороны, иметь адъютанта надо, не просто так они придуманы. Этой печалью Олег ни с кем поделиться не успел, ситуация разрешилась сама собой. Прямо перед отлетом, за несколько минут до посадки в самолет, Северова нашел по телефону Жуков. Маршал прилетел в Ленинград по делам, с Олегом не пересекся, но как человек в таких делах опытный сразу сообразил, что с адъютантом у новоиспеченного командарма возникнут проблемы. Заместитель Верховного Главнокомандующего прямо спросил, нашел ли Олег себе адъютанта, а когда услышал отрицательный ответ, хмыкнул и сказал, что может порекомендовать. Северов не отказался, тогда Жуков хмыкнул еще раз и сказал, что этот человек сейчас к Олегу подойдет. Не успел удивленный командарм повесить трубку, как сзади раздалось:

– Разрешите обратиться, товарищ командующий?

Повернувшись, Олег увидел старшего лейтенанта лет двадцати трех – двадцати пяти. Одет он был в чистую, но весьма потрепанную шинель, шапка и сапоги тоже были, что называется, на последнем издыхании.