Константин Калбанов: Фаворит. Стрелец

Мысль еще успела выхватить то обстоятельство, что с ноги слетела туфля. А это очень нехорошо, когда пострадавший теряет обувь. И ведь скорость не такая большая. Одновременно мир закрутился в каком-то сумасшедшем калейдоскопе. К лицу приблизилось лобовое стекло. Рогозин даже услышал звук удара головой…

Уже готовый раскаленный клинок с шипением опустился в узкую и высокую емкость с маслом. Вокруг него тут же заплясали языки пламени. Наконец он погрузился в масло по самый срез рукояти, и языки пламени начали лизать парусиновые перчатки. Смысла и дальше медлить уже нет никакого, а вот подпалить перчатки очень даже можно. Поэтому кузнец поспешил выпустить практически готовую саблю и накрыть емкость крышкой.

– Ну что, сынок, вроде получилось, – утирая пот со лба и добавляя тем самым разводы копоти, произнес дюжий мужик с окладистой бородой.

– Ну, конечно, получилось, батя, – уверенно ответил крепкий парень.

Отблески пламени горна плясали на мокром мускулистом торсе, частично скрытом кожаным фартуком.

Не косая сажень в плечах. Но и не малец какой. А с годами обещает превратиться в дюжего мужика, не обделенного силушкой. Это заметно уже сейчас. Не всякому по силам весь день махать молотом. Не то чтобы без перерывов, но все же. Взгляни со спины, и сразу же надбавишь с пяток лет, а то и поболее. Но стоит заглянуть в его лицо, как тут же становится ясно, что это всего лишь юнец. А кто еще-то, коль скоро над верхней губой едва только пробивается светлый пушок?

– Конечно, – передразнил его отец. – А ну как не вышло у меня ничего?

– Да все получилось, батя. Не сомневайся даже.

– Ох, Ванька, гляжу я на тебя да думаю, и в кого ты такой уродился? А главное, откуда все и взялось?

– Да говорю же, в книжке вычитал.

– И где та книжка?

– Бать, а тебе не все равно?

– Ты как с родителем разговариваешь? – с грозным видом надвинулся на сына кузнец.

– Прости, батя, – тут же пошел на попятную парень.

– Гляди у меня, Ванька, вот возьму розги, да так отхожу, что небо с овчинку покажется. А ну сказывай, где та книжка.

– Нет ее, батя.

– Это как это нет?

– А вот так. Был тут один в Немецкой слободе, Фраем звали. Тонуть он как-то начал, а я вынул его из воды. Вот у него я ту книжку и увидел. Попросил почитать. Он дал, потому как благодарен был. А там та наука и была прописана.

– И что же он о том не ведает? У него такое богатство в руках, а он ни в зуб ногой? – с явным недоверием произнес отец.

– Так по-русски писано, – пожал плечами юнец. – А он по-нашему и говорит-то с трудом, а уж читать так и вовсе не умеет.

– И на кой ему тогда та книга?

– Так он собирает древние рукописи и книги. А эта древняя. Еще при Дмитрии Донском писана.

– Складно у тебя получается. И немец тот уехал, и книжку увез, и знания только у тебя остались, – по-прежнему недоверчиво сказал отец.

– И в чем моя вина? – искренне удивился парень.

– А про тот молот, ну, механический, ты тоже в той книжке вычитал? – поинтересовался кузнец.

– Нет, батя. Это я в Немецкой слободе подглядел. И ей-ей, зря ты отказался. Оно таким бы подспорьем обернулось, что ты раза в два быстрее работать смог бы. А то и я тебе подсобил бы, не только молотом размахивая.

– Подсобил бы он. Ты только второй год как всерьез к наковальне подступился. По уму тебе еще не меньше пяти лет молотобойцем да подмастерьем отираться подле мастера. И уж потом поглядим, что из тебя выйдет. Если выйдет. Бывает ведь и всю жизнь в подмастерьях пробавляются, а толку никакого. А что до того молота, так Господом нашим заповедано хлеб свой добывать в труде тяжком. Все эти придумки, чтобы жизнь облегчить, от лукавого. Понял, сопля зеленая?

– Понял, батя, – тихонько вздохнув, ответил парень.

Он давно уже все понял. Ни при чем тут Писание. А вот жадность, или, если хотите, бережливость кузнеца очень даже при деле. На один молот нужно не меньше двух пудов железа, да столько же на наковальню. Меньше никак нельзя. Иначе получится как по интересному месту ладошкой. Да сколько-то понадобится на устройство механизма. Нужны штанги, оси, гвозди, клинья, шпильки. А все это ну никак не меньше еще одного пуда.

Пять пудов железа влетает в пять с половиной рублей. И это притом, что годовое жалованье стрельца – семь. Вот и рассуждает кузнец, что незачем ему терпеть такие траты, коль скоро сынок дорос до полноценного помощника. В то, что благодаря механическому молоту он сможет брать больше заказов, кузнец не верил. Ерунда все это. Молот – он и есть молот. Не ленись, вот и будут заработки.