Константин Назимов - Охранитель [litres]

– Доложить надобно.

Ничего ему сказать не успел, тот перед носом створку двери закрыл. Нет, каково?! Доктора пускать с разрешения? Хм, надо бы мне Марию внимательно осмотреть и ощупать, желательно без одежды… Так, это куда меня повело? Нет, находись в своем родном теле (это тоже ничего, меня все устраивает!) – шансы мог бы иметь, но сейчас-то, блин, подросток я, пусть и не совсем простой!

– Прошу, – отворил передо мной дверь Лаврентий.

Мля! В комнате какие-то благовония, дышать нечем! Она что, сама решила на себя руки наложить?! Быстрым шагом подошел к окну и, не слушая возмущенного возгласа графини, распахнул окно, а потом стал выбрасывать наружу тлеющие и чадящие травы в горшках. Вот что мне ночью покоя не давало, когда на кухне ужинал: какой-то запах присутствовал. Это все скотские пчелы: нос опух и запахов почти не различал. Нет, ну как так можно себя гробить-то, сказал же, что ей чистый воздух необходим!

Настроение отвратное, а еще на тумбочке пепельница и пара окурков папирос имеется. И папироски эти – дамские! Гильза тонкая!

– Курил кто? – произнес сквозь сжатые зубы.

– Что ты себе позволяешь?! – резко встала из плетеного кресла графиня.

Она порывисто ко мне подошла и глаза прищурила.

– Лечиться не желаешь – скажи, – сложил я руки на груди, – время терять не станем.

– Иван! Немедленно извинись, верни благовония и…

– Гроб идти мастерить! – перебил я девушку, а потом взял ее за плечи и тряхнул: – Ты понимаешь, что по краю ходишь?! Хрен его знает, успею или нет тебе лекарство сделать и сумеет ли оно процесс остановить! Дура! Сказал же слушаться! Не нравится – умываю руки! – тряс я графиню и орал на нее, вмиг забыв, как выгляжу, и не думал про какие-то там статусы.

Девушка открывала и закрывала рот, ответить ничего не могла, а меня «понесло»:

– Взять бы да ремнем по мягкому месту выпороть!

– Кого? – испуганно округлив глаза, прошептала Мария.

– Тебя, кого же еще, – ответил и стал немного успокаиваться.

– Да как ты смеешь?!! За одни слова тебя в… в… – Девушка шипела, но сло́ва «каторга» не произносила. – В холодную на пару дней нужно посадить! – наконец-то выбрала она мне наказание.

– Отлично! Тогда настойку себе сама готовь! А лучше всего окна закрой и смоли папиросы, не забыв благовония поджечь. Глядишь, от дыма задохнешься, – не остался я в долгу.

Стоим, смотрим друг на друга. Оба злые. Она-то не привыкла, что ей так могут все высказать. Я же из-за дурости ее буквально взбесился.

– Ладно, извини, – сделал шаг к окну.

– Мария Александровна, не серчай, Иван же хочет как лучше, – раздался от двери голос Лаврентия.

Хм, неожиданно мне на помощь пришел слуга девушки. Наверняка, услышав ругань, вошел, но вмешиваться не стал, сообразил, что правда на моей стороне. Кивнул я Лаврентию благодарно, а графиня переводила взгляд со слуги на меня и начинала успокаиваться. Блин, нельзя с ней так, слишком я резко, девушка слаба, а стрессы ей сейчас ни к чему.

– Объясни, почему нельзя курить и благовониями дышать, – посмотрела она на меня.

– А еще корсет носить пока не стоит, – дополнил я, рассматривая ее фигуру, затянутую в платье. – Благовония, может, и приносят пользу, но в определенных дозах и составах. Тут же, – обвел рукой комнату, – дышать тяжко, горло и легкие подвергаются раздражению, при жаре опять-таки это не помогает, а усугубляет.

Лаврентий тихо прикрыл за собой дверь, оставив нас одних. Нет, сегодня напьюсь! Устал и перенервничал за последние дни, кстати, за второе рождение еще не выпил – непорядок. К алкоголю я всегда относился умеренно, напивался за всю жизнь раз пять, и на то имелись причины, правда, разума никогда не терял.

– Расстегнешь? – прищурившись и резко повернувшись ко мне спиной, спросила девушка.

Ага, решила деревенского паренька поддразнить и заставить смутиться. А вот и не угадала! Подошел и стал пуговки расстегивать, а сделать-то это опухшими пальцами не так просто!

– Чего сопишь? – поинтересовалась графиня. – Никогда пуговиц не расстегивал?

В ее голосе угадывалось недоумение, и не оттого, что долго вожусь. Сопеть и не думал, Мария терялась в догадках и никак не могла понять, как со мной себя вести.

– Готово, – хмыкнул я, расстегивая последнюю пуговицу. – Помочь платье снять? – добавил в голос ехидцы и стал ждать ответа.

Девушка ко мне обернулась, придерживая лиф на груди, и головой покачала:

– Сама справлюсь. Кстати, а что у тебя с лицом и руками?