Игорь Мохов - Приказано - спасти...

Большая опорная поверхность гусеницы позволила тягачу благополучно удержаться на настиле. А вот переднее колесо прицепа угрожающе повисло над проломом... Заскрипел, перекашиваясь, деревянный кузов... И колесо опустилось на доску с другой стороны пролома.. Жесткая сцепка не дала прицепу повалиться набок. Чуть хуже, но проскочило и заднее колесо, заставив заколыхаться брезент на бортах фургона.

Семен отскочил в сторону, когда тягач окутался дымом и рванулся на подъем, выбрасывая струи песка из-под надкрылков. И только теперь, почуствовал, как по спине стекает горячий пот. Как если бы ему своими руками пришлось держать машину над дырой в настиле.

Огрызок сломанной балки еще только скрылся за поворотом речки, а Семен уже шагал вверх, спотыкаясь о развороченные гусеницами кучи песка...

Красноармеец Шилин.

Тягач медленно подъехал к серому срубу колодца и остановился, как усталое животное, с трудом доползшее до желанного водопоя. Андрей поочередно посмотрел в лобовой и боковой люки. Коротенькая улочка была совершенно пуста, не было видно не только людей, исчезли даже вездесущие куры. Приподнялся над обрезом верхнего люка и еще раз огляделся - тихо, возможно, даже слишком тихо. Деревня как будто вымерла. Бойцы на скамьях, тоже не торопились спрыгивать на землю, крутили головами по сторонам. Однако, ждать чего-то смысла не было. Шилин заглушил мотор и полез наверх - требовалось долить воды в радиатор. Да и раненым в фургоне свежая вода не помешает. Брезентовое ведро лежало тут же, в рубке. Пулеметчик, было, дернулся следом, но Андрей вернул его обратно:

- Сиди тут. Мало ли. Прикроешь нас.

- Да я не вижу отсюда ни черта, - попытался было возмутиться тот.

- Боковой лючок открой и смотри, - не слушая его, Андрей вылез наружу. Вдохнул чистый воздух, выдохнул, избавляясь от першащего в горле привкуса бензина и горелого масла. Последние километры движок здорово грелся, да и раскаленный корпус коробки передач не добавлял уюта внутри броневой коробки. Так что желание пулеметчика покинуть душную скорлупу Шилин понимал очень хорошо. Но еще он видел взгляд Чекунова. Тот, как будто каждую секунду ждал какой-то беды. А к его предчувствиям он уже научился относиться предельно серьезно. За спиной Андрея, красноармейцы спрыгивали с тягача, разминали затекшие ноги, тихо переговаривались, оглядываясь на подслеповатые окошки деревенских изб...

Деревянная бадья, стоявшая на краю сруба была больше чем до половины наполнена чистой водой и Андрей с наслаждением отхлебнул холодной влаги, окуная разгоряченное лицо прямо в ведро. Поднял голову, утерся рукавом. Увидел, как сзади подходит Семен, держа наизготовку свою винтовку.

- Семен, иди сюда, вода чистая, хлебни с устатку!

Чекунов молча, подошел. Не отпуская винтовки, плеснул водой себе в лицо.

- Сколько бензина осталось?

- Думаю, километров на пятнадцать, не больше, - поморщился Андрей, - смотря, какая дорога будет.

- Хреново, - уронил Семен, думая о чем-то другом.

- Может, здесь в деревне, чего нибудь найдем? - неуверенно предложил Андрей.

- Сейчас быстро набираем воду, и - вперед, - Чекунов уже видимо что-то решил для себя. И другие мнения в расчет не принимались.

- Послушай, Семен, - не выдержал Шилин, - куда ты гонишь? Машина уже как самовар, паром пыхтит. Хоть час, бы, постоять - дать движку остыть. Заодно, может, чем съестным в деревне разживемся.

- Нет.

Андрей подождал, надеясь, что Семен как-то объяснит свое решение, но, не выдержав, заговорил сам:

- Ты же говорил, что до наших всего десяток километров остался. А немцы уже за рекой остались.

- За рекой, говоришь? - Семен сплюнул, - это наше счастье, что пока мы тут лясы точим, их танки сюда не прикатили. Карта то у них есть, и дорога у нас - одна. Видать, командование договориться не успело, какой части сюда солдатиков посылать. Так, если постоим, можем и дождаться. Уходить надо, как можно быстрее. Слишком тут место приметное.

Занятые разговором они и не заметили, как от дома подошла пожилая женщина. Её резкий голос стегнул по нервам, как удар током:

- Что, соколики, драпаете?

Андрей бросил взгляд на Чекунова, но тот тоже, молча, глядел на старуху. А та, распаляясь, кричала все громче:

- Бежите? А нас на кого бросаете? Одни бабы и дети в деревне остались! Всех мужиков позабирали! Придет сюда супостат, и что нам делать? А вы, защитнички, свои бебехи похватали, и - подальше от войны? Или, думаете, под бабьими юбками отсидеться?