Анатолий Дроздов - Князь Мещерский [СИ]

— Вот как? — в облике Марии на мгновение проглянул тигр. — Но это у вас. Здесь другой мир. Вам не стоило его убивать – хватило бы ранения.

— Я так и сделал – прострелил ему плечо. Он выронил пистолет, но затем нагнулся и поднял его здоровой рукой. Извините, государыня, но у меня есть любимая женщина, и я хочу жить.

— Потому и не следовало принимать вызов. Что стало бы с Ольгой, убей вас Гучков?

— Я ничем не рисковал.

— Покойный был отменным стрелком.

— Это вряд ли.

— Хотите сказать, что вы лучше?

— Вам известен результат.

— Гм! — Мария посмотрела на меня с интересом. — У вас врачей учат стрелять?

— Нет, государыня. Но у меня был друг – большой мастер этого дела, который обучил меня. Не хочу хвастаться, но на двадцати шагах, не целясь, попаду в любую часть тела противника.

— Это как?

— Вот!

Выхватываю из кармана шаровар «браунинг». Рука у бедра, ствол сморит в угол.

— Вы пришли на аудиенцию с оружием?!

Прячу пистолет в карман.

— Извините, государыня, но посыльный из дворца перенял меня после дуэли. Не успел выложить.

— Пистолет следовало оставить в приемной, — Мария покачала головой. — Мальчишка! Самовлюбленный, дерзкий и наглый. И что Ольга нашла в вас?

— Может, родственную душу? Ее императорское высочество отнюдь не кисейная барышня.

— Вы еще научите ее стрелять!

— Это поручение?

— Валериан Витольдович! Ведите себя прилично!

— Извините, государыня! Виноват.

— То-то. А поручение у меня к вам есть. Несколько необычное и, возможно, неприятное. Московскому охранному отделению удалось задержать бомбиста, взорвавшего Кремлевский дворец. Это некто Савинков.

— Борис?

— Знаете его?!

На меня глянули глаза-дула.

— В моем мире человек с этим именем и фамилией был известным террористом, повинным в гибели многих людей. Он убивал их при царе, продолжил это делать в новой России. В последнем случае действовал из-за границы, посылая группы боевиков. Много зла принес. Чтобы нейтрализовать его организовали целую операцию. Савинкова выманили в Россию, где и арестовали.

— У нас проще. После разбора развалин жандармы установили, что заряд взрывчатки заложили в подвале, в котором хранились дрова. Сделать это мог только истопник. Проверили всех, и оказалось, что одного, принятого на службу недавно, нет среди мертвых и выживших. Описание его внешности насторожило полицейских. Людям, знавшим истопника, показали фото, и они опознали Савинкова. Полиция и жандармы перетряхнули Москву, и в одном из доходных домов обнаружили террориста. У служащих охранного отделения и жандармов хватило умения захватить его неожиданно, без стрельбы.

Мария помолчала.

— Знаете, что огорчило меня более всего? Савинкова устроил на службу в Кремль Сергей Витальевич Бельский, мой личный секретарь. Человек, которому я доверяла.

— Государыня…

— Знаю, что хотите сказать. Помню вашу записку о необходимости тщательной проверки служащих в моем окружении. Я не придала ей значения, за что и поплатилась. У Бельского были долги, которые он внезапно стал отдавать. Это должно было вызвать подозрения, но… Я наказана за легкомыслие, а теперь хочу наказать тех, кто организовал это подлое дело. Савинков действовал не один, это ясно, но имена его сообщников неизвестны – он упорно молчит. Терять ему нечего: на нем смертный приговор, вынесенный несколько лет назад. Его не смогли привести в исполнение из-за того, что Савинков смог сбежать. Вот я и вспомнила… Некогда вы советовали генералу Джунковскому пытать пленных немцев, чтобы они поведали все, что знают. Приходилось заниматься этим в вашем мире?

— Нет, государыня.

— Жаль.

— Но если нужно…

— Сможете?

— Попытаюсь.

— Беретесь?

— Да!

— Могу спросить, почему? Грязное дело. Оно не украсит вас.

— Есть причина. При разборе завала я находился на сортировке. То есть определял степень ранения пострадавших и помощь, которую им следует оказать. Видел много трупов. Среди ни них было двое детей – мальчик и девочка. Страшно изуродованные тела…

— Петя и Полина – дети княгини Болховской, моей давней подруги. Она пришла меня навестить, сидела в приемной. Погибли все… Как и многие другие, — голос Марии сух и безжизнен. — Мне до сих пор снится, что я под завалом. Трудно дышать, темнота, боль… Просыпаюсь в поту. Там я теряла сознание, и это было спасением. Приходя в себя, осознавала случившееся и молила Бога, чтобы он даровал мне быструю смерть. Находиться там было подобно аду. Этого я никогда и никому не прощу!