Маргарита Полякова: Курляндский гандикап

Изначально я планировал породниться с Августом Саксен-Вайсенфельсским, однако тот скончался еще в 1680, а все его дочери уже были пристроены замуж. Пришлось обратиться к вдове Иоганна VI Ангальт-Цербстского, и сватать их младшую дочь Софию Августу. Удачно, кстати. Невесту удалось увести прямо из-под носа у Иоганна Эрнста III, герцога Саксен-Веймарского — полного алконавта, между прочим. Он и мою племянницу, как это было в реальной истории, вторым браком не получит, вот еще!

Однако собрал я братьев в Митаве не только для того, чтобы их женить. Выкупленная у Польши независимость требовала фактического утверждения. Да, большинство земель принадлежало уже мне, а не дворянам. Да, во главе городов стояли верные люди. Но я даже не надеялся, что обретение независимости обойдется без выкидонов местной шляхты. Ну и Пилтенское епископство, как всегда, много о себе мнило. Договор о подчинении, подписанный в 1661, меня больше не устраивал, и этот вопрос нужно было урегулировать.

Никакой ландтаг не будет решать мою судьбу и судьбу моих потомков. Совсем упразднять я его не буду — с ним проще будет управлять городами и получать своевременные сигналы о происходящем в стране, но полномочия урежу. Ну а поскольку готовился я к такому финту заранее (и верных людей на нужные посты рассаживал), то недовольных горожан быстро вычислим и нейтрализуем. Пусть сельское хозяйство в колониях поднимают! Ну, а как бороться с недовольными дворянами, мне на практике показал мой дядюшка курфюрст Бранденбургский.

Кстати, как потом показало время, банковская кредитная удавка оказалась куда более эффективным средством сдерживания шляхетского гонора, чем оружие. Серьезный конфликт вышел только с Пилтенским епископством, но и тот не дошел до вооруженного столкновения. Мои самые ярые оппоненты неожиданно скончались при самых странных обстоятельствах. И, что самое занятное, я остался вне подозрений, поскольку врагов у епископства было предостаточно. А у меня было время, чтобы перевести стрелки в другую сторону. Выбора особого не было — либо я, либо они. Так что особых душевных терзаний по поводу их смерти я не испытывал.

Словом, к концу 1684-го года ситуацию удалось относительно стабилизировать, и можно было возвращаться к более важным делам. На мировой арене происходили интересные подвижки.

Год 1685-й начался с довольно предсказуемого события — умер Карл II Стюарт, успев за несколько дней до смерти принять католицизм. Я даже мог предположить причину, по которой его величество прожил всего лишь 54 года. Карл сам по себе был увлечен алхимией — во дворце Уайтхолл была оборудована алхимическая лаборатория. А после того, как по Европе (с моей легкой руки) снова расползлась мода на поиск философского камня, король и вовсе двинулся на этой почве. Карл проводил в лаборатории многие часы, и лично участвовал в многочисленных экспериментах по превращению ртути в золото.

Как вы понимаете, постоянно контактировать с ртутью — это не слишком полезно для организма. И итог был немного предсказуем. Карл умер. «Весёлый король», имея большое число любовниц и внебрачных детей, от законного брака потомства не оставил. Так что к власти пришел его младший брат. А мы с Анной были приглашены на его коронацию.

Отношения с Яковом II Стюартом у нас сложились… сложились, в общем. Он не проявлял к собственной дочери никакого интереса, и задавал вопросы о ее здоровье исключительно потому, что так полагалось по правилам дипломатического этикета. Но зато к различным аспектам курляндского производства он проявлял просто неприличное внимание. В смысле, все время пытался присосаться к доходам, не желая ничего вкладывать.

У меня такой подход понимания не находил, так что к английской оппозиции я испытывал определенное расположение. Впрочем, политика выше личных симпатий. Так что я старался поддерживать хорошие отношения со всеми. После того, как Англия получила от Курляндии прялку, ткацкий станок и секрет красителей (всего четыре цвета, но зная основу, остальные несложно будет доработать), ткани сильно упали в цене, и мы заимели конкурентов. Однако к такому повороту событий Курляндия была готова давно, так что упор мы сделали на интересные новинки.

Роберт Гук, интересовавшийся буквально всем подряд, экспериментировал и с тканями. Мы осваивали способы тиснения и печати, новые способы окраски и изменение структуры. А доходы добрали, выпуская различные калейдоскопы. Детская игрушка неожиданно произвела в Европе фурор. Я, честно говоря, даже не ожидал такого ажиотажа, когда делал подарок своей тогда еще невесте. Разумеется, нашлись желающие игрушку повторить, но это было не так просто. Высочайшее качество зеркал и стекла, насыщенные цвета, сложный расчет смены картинок… Курляндские образцы на голову превосходили своих подражателей. Ну и брэнд кое-чего стоил.