Александр Борискин - Просто жизнь…

В жизни насмотрелся всякого, в том числе видел наших редисочных коммунистических вождей в XXI веке, стоящих в церквях со свечками в руках. Таким образом уверяющих людей в том, что они стали правоверными православными коммунистами и больше не отправят на расстрел и в ГУЛАГ священников и не будут взрывать и закрывать церкви. Якобы они „провели работу над ошибками“ и больше не допустят таких зверств. Как же, провели! А хоть одного ответственного за эти ошибки отправили на пенсию? Лишили поста, посадили? Отдал он государству свои личные средства чтобы хоть частично компенсировать эту ошибку? Хороша работа над ошибками! Если кто и наказан – то стрелочники, выполняющие указания тех, кто командовал ими.

Уверен только в одном – в любой момент их точка зрения изменится. И этим моментом может быть что угодно, но в первую очередь потеря власти и своих привилегий, которых они добились, вылизывая все интимные места власти действующей. Приди они к власти снова – и всё повторится!»

Пётр съездил на вокзал и приобрёл билет до Ленинграда. Отъезд завтра утром. Сходил в магазин, купил тортик и, когда мать вернулась домой, сообщил, что завтра утром уезжает. Обещал обязательно приехать на летних каникулах домой, так как в стройотряд ехать больше не собирается.

Уже в поезде продолжал думать над двумя проблемами: как приобрести жильё и куда спрятать клад, который взял с собой. Некоторые мысли появились, но надо было их хорошо продумать.

«Стипендия на ближайшие пять месяцев заработана, так что съезд с квартиры пока откладывается. Теперь надо подумать, где заработать ещё деньжат, чтобы хватило на хлеб с маслом. Мой опыт подсказывает, что надо не менее трёх рублей в день чтобы нормально питаться. Даже двух хватит, если не шиковать. Надо бы сходить к профессору и предложить свои услуги по переводу статей в научных журналах. Он говорил, что английским и немецким владеет хорошо, но вот французским и испанским – плохо, а арабский – совершенно не знает. Я готов поработать переводчиком на ставку лаборанта на его кафедре за семьдесят рублей в месяц», – размышлял Пётр, направляясь с Витебского вокзала Ленинграда к себе домой.

Дома соседа не было: уехал на каникулы домой и обещал вернуться к 4 февраля. Было время посвятить разбору монет и ювелирки. Начал с медных монет. Разложил их по годам выпуска. Затем клал каждую монету на картонку, накрывал её листом тонкой белой бумаги и с обратной стороны бумаги торцовым концом карандаша с еле выступающим грифелем, не сильно нажимая делал отпечаток монеты на бумаге. Затем переворачивал монету другой стороной и также делал её отпечаток. Всего получилось восемь листов бумаги формата А4, с отпечатками на каждом шести монет с двух сторон.

Далее также поступил с серебряными монетами. Их отпечатков получилось десять листов.

Из пятнадцатирублёвых золотых черновой выбрал два наиболее сохранившихся и обе монеты также отпечатал на отдельном листе.

Сложил все листы с отпечатками в белую папочку с завязками, на которой написал: «Дело N6» и удовлетворено вздохнул:

«Теперь схожу с этой папочкой в публичку, отыщу там каталоги старинных монет и по ним определюсь, что за монеты я нашёл. Под каждой монетой сделаю её краткое описание из каталога. И уж после этого очень осторожно начну контактировать с нумизматами, чтобы определить ценность и цену этих монет. Эта работа не на один день. Хорошо её закончить к лету.»

Папочку убрал в чёрную кожаную папку для бумаг, подаренную матерью при поступлении в университет, и засунул её в самый конец нижнего ящика письменного стола, сверху завалив её старыми конспектами и старыми учебниками. Хоть он ни разу не видел, что Юра лазил по ящикам его стола, но всё когда-нибудь случается в первый раз.

Достал целую обувную коробку с крышкой, сложил в неё четыре кожаных мешочка с монетами и ювелиркой, обложив их внутри коробки скомканными газетными листами, чтобы мешочки не болтались, перевязал её крест-накрест верёвкой, завязав крепко узлом – чтобы можно было его только разрезать, а не развязать, и положил коробку в чемодан с одеждой, лежащий под кроватью.

«Два важных дела сделаны. Конечно, всё очень ненадёжно, но спрятано. Ворам в нашей квартире делать особо нечего: всем соседям по дому известно, что квартира сдаётся нищим студентам. К нам залезть могут только залётные воры, работающие не по наводке. Но клад надо обязательно перепрятать: вот сойдёт снег и прикопаю я его где-нибудь в пригороде Ленинграда.»