Дмитрий Соловей: Вернуть или вернуться? [litres]

Артём собирался сам, собирал мальчишек, упаковывал багаж, а я быстро пробежался по знакомым. Заглянул в первую очередь к Павлине Конкордиевне. Родственница была плоха. Маруська сообщила, что было улучшение. Тётушка даже ходить начала. А потом, по словам доктора, случилась грудная жаба – стенокардия в привычном мне названии. Тот нитроглицерин, что я оставлял, помог, но Маруська не сразу о нём вспомнила. Весь день я провёл в доме на Екатериновской, слушая Маруськины причитания и поглощая то блины, то оладушки.

В магазине дела шли неплохо. Ассортимент у нас не сильно менялся. Варьировался только от сезона. Для Петрова стало неожиданностью, когда раскупили вязаные шапки. Стоили они недорого, но в прошлом году их мало кто брал. Зато наши ученики в демисезонный период ходили в таких шапках. И видимо, повлияли на городскую моду. Молодёжи понравилось носить такие головные уборы, а мастерская вязальщиц быстро сориентировалась на появившихся покупателей.

Мария в доходный дом приходила, и не раз. Но меня в городе целый месяц не было, а у Петрова были строгие инструкции. Да и ключи от личных апартаментов я не оставил прислуге. Зачем убираться, если меня не будет?

В аптеке тоже проблем не наблюдалось. Много народа спрашивало стрептоцид, но всем сообщалось, что его получает только Общество врачей. От них, кстати, было письмо. Тот самый стрептоцид и просили. Мне срочно требовался секретарь, чтобы отвечал на послания. Или секретарша, как у Серёги Груша. Нужно будет у госпожи Губкиной поинтересоваться на этот счёт.

Последним пунктом проверки стоял Зарян с его охранной конторой. Он набрал уже двадцать человек. Молодых и не очень. Бывшие казаки все были возрастом от сорока лет. Но главное, конечно, их навыки и умения. Заряну я рассказал ситуацию на заводе и высказал свои пожелания, как и что можно улучшить. Завод ещё не вызывает ни у кого интереса, но думаю, позже начнётся промышленный шпионаж и, не дай бог, диверсии. Расписал Заряну всё, что может случиться, в духе боевиков XXI века. Казак аж заслушался, попросил ещё чего-нибудь на эту тему. Мне лясы точить было некогда. Велел Заряну свою «олимпийскую сборную» показывать.

Где он их таких нашёл, я даже представить не мог. Похоже, выбирал по принципу, кто лобешником верхнюю перекладину дверного проёма зацепит.

– Дружбан мой Мишка, старшим в столицу отправлю, – представил Зарян самым первым громилу с переломанным носом.

На морду и бицепсы этого Михаила я только глянул и еле проквакал своё «Николай Иванович» в ответ. Будущий начальник СБ завода произвёл на меня неизгладимое впечатление. Нужно будет им всем пошить одинаковую форму. Примерно такую, как у ОМОНа. В смысле, удобную. А по цвету подберём из местных аналогов.

Выезжал отряд из шестнадцати человек чуть позже, чем ученики. К тому же казаки брали с собой лошадей, так что пассажирский поезд им не подходил, и нужно было решить ряд формальностей.

Артём вёз мальчишек первым классом. Мне нужны здоровые, без инфекций парни по прибытии в Петербург. Да и не так это дорого для меня.

С утра в день отбытия я выстроил всех учеников – тех, кто оставался и кто уезжал, – на площадке перед школой. Будущую службу безопасности тоже построил, чтобы сразу вливались в коллектив к своим подопечным. Начал с поздравлений. Вручил каждому из восьми учеников свидетельство о получении образования в моей школе. Пусть чисто символически, но для ребят это важно.

– Вы едете на завод не работать, не применять полученные в школе знания! – ораторствовал я. – Нет! Вы уезжаете менять историю страны! В России нет подобных станкостроительных заводов. Русские промышленники покупают станки в других странах, тем самым оплачивая труд чужих рабочих.

В общем, накрутил парней до фанатичного блеска в глазах. Они точно верили, что отправляются менять историю России. И пусть кто мне скажет, что это не так!

Лица учеников, остающихся в школе, выражали крайнюю досаду, что они по возрасту ещё не могли отправиться на завод. Ничего, придёт и их время. Процесс прогрессорства уже запущен на полную мощность.