Avar - Шторм [СИ]

— Профессор, я позволю себе напомнить, что результат есть. Мы имеем работающую установку. А то, что пока видим не то, чего ожидали… Кисмет [4] Кисмет — на Востоке понятие, примерно соответствующее русскому «Судьба». … - Али пожал плечами.

— Кисмет! — Бахтияров опять завелся, — ты что, не понимаешь, о чем я говорю! Кому интересно смотреть на звезды, тот может просто посмотреть ночью на небо. Или купить телескоп — это обойдется гораздо дешевле, чем наша установка! Да астрономы всего мира нас засмеют! Бл…! — профессор вновь выругался на родном языке. Все участники проекта уже вторую неделю пребывали во взвинченном состоянии. Ни одна из расчетных точек не дала иного результата, кроме звездного неба в рамке визира. Точки трижды проверили, программу двое суток тестировали в пошаговом режиме, установку разобрали и собрали заново, но результата не было. Вернее был, но тот, что не устраивал. Физики дали расчеты по еще трем контрольным точкам, причем две из них были без зафиксированных контрольных состояний, так что в случае удачи полученный результат было бы не с чем сравнивать. Но сравнивать все равно было не с чем: звездное небо в рамке — и ничего более. Возникло даже предположение, что увидеть прошлое невозможно и вся работа — профанация, призванная освоить деньги, выделенные на исследования. По крайней мере, когда вчера Бахтияров вернулся с совещания у ректора, вид у него был, как будто его хотели накормить свиным салом, а через пару часов секретари деканов и кадровики (эти всегда все про всех знают) шушукались между собой, обсуждая скандал между профессором и замом ректора по финансам, человеком прижимистым и склонным с подозрением относиться к научным экспериментам, которые не дают ожидаемого результата. В комнате воцарилось молчание. Бахтияров хмуро смотрел куда-то в сторону, покусывая нижнюю губу. Наконец Али произнес:

— Профессор, а может все-таки ошибка в теории… Бахтияров взглянул на него из-под насупленных бровей.

— В чем? В чем именно ошибка? Мы создали теорию, которая не имеет противоречий с известной нам картиной мира. За шесть лет мы изучили все, подчеркиваю, все известные теории. У нас три шкафа научных статей и журналов, которые вышли за последние тридцать лет. Восемь человек за время проекта получили ученые степени и разобрали вопрос до запятой. И ты говоришь об ошибке?! Нам что, признать, что шесть лет потрачено впустую?!! Начать снова?!!! — Бахтияров вновь начал заводиться.

— Да! Да, надо! Аллах помогает ищущим!

— Али, он помогает тем, кто знает, где и что искать! Ты знаешь?

Нет! И я не знаю! И никто не знает! Б..! — Бахтияров махнул рукой и замолчал, потом тяжело вздохнул и уже спокойнее начал говорить.

— Допустим, ты прав. Допустим, в теории есть ошибка. Ты сможешь её найти?

— Пока нет, — Али выпрямился на стуле и, глядя собеседнику в глаза, продолжил, — но я предлагаю отвлечься от того, что уже сделано. Для начала надо еще раз изучить всю собранную информацию и искать новую. Может, мы что-то упустили.

— И сколько ты думаешь искать? Год? Еще шесть лет? Проект закроют, если мы начнем все заново. И потом, нет никаких гарантий, что ты сделаешь больше, чем уже сделано. Скажут, что проект «Заман» — тупиковое направление науки. Да еще эти, из департамента благочестия начнут путаться под ногами. Начнут писать, что мы тут деньги тратим на то, что противоречит религии. Мол, раз Пророк об этом не говорил, значит это невозможно. Они же всегда любое исследование, любую стоящую новинку готовы объявить порождением дьявола, а нас, ученых, иблисовым отродьем.

Семьдесят лет назад кричали, что по воздуху летать нельзя, потом — что немцы заключили сделку с шайтаном, когда полетели в космос. И что? Мы всегда вынуждены догонять. А сейчас, когда мы, кажется, смогли вырваться вперед, их сопротивление возрастет многократно. Конечно, как сто лет назад при Ахмеде VIII устраивать погромы не будут, но и работать нормально не дадут.

— Сколько у меня есть времени на поиск?

— Ты действительно хочешь искать? Али кивнул.

— Хорошо. Я скажу аль-Тлашкала чтобы подключил к поиску своих аспирантов. Но времени мало. Я могу дать два месяца, самое больше — три, потому что потом придется отчитываться. И если новых результатов не будет, то объяснить необходимость новых трат по проекту будет крайне сложно. У нас мало времени для проекта «Заман», — грустно скаламбурил Бахтияров. В дверь постучали, после чего в проеме показалась голова одного из аспирантов.