Роман Злотников - Ярость обреченных [litres]

Свой первый бой Алпаслан принял на земле, именуемой в срединных землях Гиштанией. И он же чуть не стал для него последним – орта юноши оказалась на острие прорыва фряжских наемников-пикинеров. Тогда ощетинившийся кулак баталии протаранил строй ополченцев-азепов, словно матерый вепрь свору молодых псов, и бросился вперед, к жидкой цепи стрелков ени чиры. Юноша поймал пулю в правое плечо – в пятой и шестой шеренгах баталии двигались аркебузуры, – но не покинул строй. Присыпав ранку порохом, он, яростно сжав зубы, воспламенил его и остановил кровь. А после продолжил стрелять и перезаряжать, стрелять и перезаряжать, словно бездушный механизм, – пока фрязи не приблизились к ени чиры на удар копья.

Вооруженные лишь легкими ятаганами и саблями, заурцы были неспособны противостоять таранному удару пикинеров. Но орта не получила приказа отступать – и стрелки встретили атаку врага легкими клинками. Алпаслан был одним из немногих, кто выжил, и до последнего рубил ятаганом нацеленные в него копейные острия пик.

Полководец мамлеков, однако, свое дело знал. Он не дал приказ гвардии отступать лишь потому, что уже нацелил во фланг баталии тяжелую конницу сипахов, и ему не хватало немного времени для маневра. И пять шеренг ени чиры, практически целиком погибшие всего за пару-тройку минут ближнего боя, это самое время и подарили… Сипахи таранным клином ворвались в ряды не успевшей перестроиться баталии, довершив разгром окруженного войска гиштанцев.

Следующий свой бой Алпаслан принял уже в качестве младшего офицера, баш эски, – высокая честь в двадцать лет получить звание «начальника ветеранов»! Но личное мужество, проявленное в схватке с гиштанцами, открыло перед юношей казавшиеся ранее наглухо закрытыми двери. Впрочем, и испытание ему выпало далеко не самое легкое…

Султанат давно имел не только сильную армию, но и могучий флот. Однако в срединном море еще до восстания мамлеков существовали сильные пиратские базы. Поначалу предводители морских разбойников приняли власть султаната, впустили в свои города гарнизоны ени чиры и безропотно отдавали треть добычи. Но жадность и гордыня затмили их рассудок: четыре года назад в условленное время пираты напали на спящие гарнизоны, вырезав ени чиры под корень. После чего разбойники обрушили внезапный удар на базу флота в западной части моря, где и пожгли корабли заурцев прямо на приколе.

Султан Селим в ярости пообещал извести пиратское племя под корень – и обещание сдержал: за два года все крепости, порты и городки морских разбойников, во множестве расплодившихся на островах, были уничтожены, а население поголовно истреблено.

Алпаслан благодарил судьбу, что не участвовал во взятии городов – ибо не был уверен, что сумеет поднять клинок на беременную женщину или ребенка, даже по приказу. Он всерьез боялся, что ослушается командира, – а ведь это было неслыханно! Но даже если нет, то, совершив «воздаяние султана», он точно потерял бы часть себя… И потому очередная боевая задача – штурм Карраджа, неприступной крепости, последнего оплота уцелевших пиратов, – была принята им как благословение.

Впрочем, Алпаслан рано радовался – выжившие разбойники все, как один, являлись лихими рубаками, которым было нечего терять. И дрались они с мужеством пустынных львов, не прося пощады и не даруя ее…

Султан бросил на штурм ютившейся на крохотном островке крепости гвардию – и три орты ени чиры поголовно полегли под стенами Карраджа, а еще две остались в развалинах замка. Да… Схватки с пиратами превосходили любые нормы жестокости и ожесточения – сломав клинки, разбойники рубились тесаками, резались кинжалами и ножами, дотягивались до своих убийц зубами в последней попытке порвать горло – и ведь бывало… В сотне Алпаслана в строю не осталось ни одного солдата, сам он был трижды ранен – и только непревзойденное владение клинками сохранило ему жизнь. Впрочем, падение Карраджа Алпаслан так и не увидел – его в числе немногих уцелевших раненых вывезли на материк.

И вот теперь очередная кампания, едва ли не самая серьезная в воинской судьбе Алпаслана. Впрочем, его путь освещала счастливая звезда – он выжил в самых горячих схватках последнего десятилетия, приобретя репутацию непревзойденного бойца и счастливейшего везунчика. И звание баш каракуллукчу у серденгетчи – сотника лучших ени чиры, добровольцев из ударной сотни «рискующих головой».

Султанат совершил стремительный бросок на север – местные княжества и королевства ослабили друг друга в междоусобной войне, и одно из них, так называемая Рогора, стало легкой добычей. В будущем, при удачном ходе кампании (а разве может быть иначе?) она станет крепким тылом для развития наступления в центр срединных земель. И разве будущие битвы не могут толкнуть Алпаслана вперед, подняв его на совсем недостижимые высоты – например, в ранг командира орты, чорваджи-баши? А там, кто знает, может, удастся стать и новым румели агасы? В конце концов, Беркер-ага когда-то стал им – а сейчас он стамбу агасы, командир всего корпуса ени чиры! И явно благоволит сыну своей старшей (да-да, уже старшей!) жены. Алпаслан иногда даже допускает мысль о том, что его стремительный взлет отчасти обеспечен влиянием могущественного «родственника»… Впрочем, не стоит об этом думать. Ибо пока сотник «рискующих головой» верит в то, что всего добился своей храбростью и клинком, так оно и будет в глазах других. А сомнения – вон их!