Евгений Щепетнов - 1972. Родина [СИ]

– Стоп! Подожди! То есть ты считаешь, что Христос существовал? – вмешался Сахи – Значит, ты веришь в бога! Как это так – в Христа веришь, а в бога нет! Так не может быть!

– Может. Я верю в бога, как в Провидение, как в нечто, которое управляет жизнью мироздания. В некую волю, которая создала все, и которая управляет вселенной. Ведь откуда-то все взялось? А кто, или что это все создал? Само зародилось? Нет, братцы…что-то есть. И это «что-то» управляет нами так же легко, как мы вот этой рюмкой. (я взял со стола рюмку, покрутил в руках и поставил на место). Может налить в нее пятилетнего коньяка, а может хряпнуть о стены, что только брызги полетят! Это называется «агностик», если слышали. Агностик – это человек, который не верит в какого-то определенного бога, потому что не может доказать его существование. Но не может и доказать обратное. Сложную ты тему затронул…и скользкую. Знаешь…ты слышал, что в окопах все вдруг становятся верующими? Ты никогда не просил: «Господи, пронеси!»? То-то же… И как притчу тебе расскажу анекдот: школа. Урок естествознания, то есть биологии. Учительница, ярая атеистка, принесла в класс икону и говорит: «Дети! Бога нет! И в доказательство – подойдите, и плюньте в икону, и вы увидите, вам ничего за это не будет! Никаких громов и молний! Религия – опиум для народа, придуманная буржуями чтобы порабощать народ! Давайте, подходите по одному!» Дети подходят в очередь, плюют в икону и отходят. Плюют и отходят. И только маленький Мойша сидит на своем месте и видно, что не собирается подходить. Учительница его спрашивает: Мойша, в чем дело? Почему ты не плюешь в икону? Ты что, веришь в бога?! А Мойша ей отвечает: Марь Иванна…если бога нет, так зачем мне плевать в икону? Смысл какой трудиться? А если он есть – так зачем мне портить с ним отношения?

Мои соратники грохнули со смеху, и так ржали, что не услышали, как постучали в дверь. Только Настя, у которой слух был как у кошки услышала и подняла руку:

– Тихо! Стучит кто-то!

Стук повторился, и она пошла к двери, открывать.

– Можно к вам? – из-за порога улыбался комбат.

– Заходите! – махнул я, и все тоже замахали – Айда к нам!

– Мы командира провожаем – сказал Балу, вскакивая и уступая свой стул полковнику – завтра уезжает.

– Сиди, сиди! – махнул комбат – Я вон с Акелой рядом, на диване. Знаю, что уезжает. Жаль, конечно…но что поделаешь! Служба! А я слышу, вы тут ржете, ну, думаю, надо зайти. Что ж меня не пригласили?

– Да мы не собирались банкет устраивать – признался я – Как-то спонтанно все получилось. Давайте отметим…отходную и все такое. Ну и вот. Хорошо, что зашли!

– Вы тут песни пели? – улыбнулся полковник, кивая на гитару – Споете еще?

– Спою – усмехнулся я – Кстати, парни, перед этим я пел песню. Знаете, на чьи она стихи? Это Пастернак. Да, да – тот самый, которого раскритиковали и высекли.

– Хорошие стихи – вздохнул Хан – Уж не знаю, какие стихи другие, но…эти хорошие. За сердце берут. Спой еще что-нибудь душевное, командир.

– Девчонки просили веселое! – фыркнул я – Чего, девчонки, веселое, или все-таки душевное?

– Душевное! Душевное! И веселое!

– Хмм…вот вы задачу задали. Все грустное какое-то… А знаете, тут у нас недавно зашла речь о религии…а давайте я вам песню спою одну…очень хорошую. Нравится она мне. Я ее один раз пел, когда у меня в гостях были Уланова, Высоцкий с Золотухиным и Раневская. Больше я ее не пел. Почему? А вот щас поймете…

И я заиграл.

Под небом голубым

Есть город золотой

С прозрачными воротами

И яркою звездой…

Когда я допел, наступила тишина, а потом Балу удивленно спросил:

– А почему ты сказал, что про религию? Хорошая песня, только что тут в ней такого религиозного?

– Ха! – фыркнул Сахи – ты вообще понял, о чем речь? Это же рай! Песня – про рай!

– Точно… – кивнул я – Потому ее вряд ли пропустят. Ладно, вот вам еще душевное…

Снился мне сад

В подвенечном уборе…

В этом саду мы с тобою вдвоем.

Допел, улыбнулся:

– Это старый русский романс. Правда, красивый?

– Красивый – вздохнула Ольга, и тут же сменила тему – Наливайте, мужчины! Все готово!

Я отложил гитару, разлили по рюмкам и бокалам (я от коньяка отказался, не люблю его), выпили, закусили. Посидели немного, еще налили. Снова выпили. После третьей рюмки народу снова захотелось музыки – душа-то поет!

– Тогда сейчас будет грустная. Казацкая песня – объявил я, и начал…

Не для меня придет весна,