Валерий Пылаев - Пятый Посланник

Но некоторые дни просто созданы для того, чтобы превратить твою жизнь в дерьмо. Сначала ты проливаешь кофе на новые джинсы, потом опаздываешь на автобус, потом гребаной тако открывает у тебя в желудке филиал Преисподней… И во время разноса, который Уилсон устраивает всему техническому отделу не менее пяти раз за неделю, вместо того, чтобы кивать и тихо бормотать себе под нос «Да, сэр», ты вдруг вскакиваешь, опрокидываешь стул и советуешь боссу трахнуть самого себя. И добавляешь еще несколько слов, каждого из которых вполне достаточно, чтобы любая контора в ближайших штатах занесла тебя в черный список до конца жизни. Мой монолог длился примерно двадцать секунд, в течение которых каждый из парней в отделе наверняка готов был аплодировать мне стоя.

Уилсону, чтобы сказать, что я уволен, понадобилось примерно втрое меньше.

Гребаный. Тупой. Ублюдок!

Коробка описала короткую дугу и, врезавшись в стену, выплюнула содержимое во все стороны. Я не стал подбирать – все равно ничего ценного внутри нет. А если Уилсону так нужен степлер – пусть сам тащит свою жирный зад на улицу и ищет его среди хлама. А у меня есть дела и поважнее. К примеру, выпить. Прямо сейчас, в один час тридцать минут после полудня. Роскошь, которую может позволить себе только безработный.

Что-то похожее на здравый смысл вернулось в голову только после четвертого или пятого пива, которое я влил в себя в баре на перекрестке Девятой и Фолсом-стрит. Точнее, я просто перестал всерьез задумываться о том, чтобы вернуться обратно, послать на хрен Венди со стойки ресепшена, подняться на технический этаж и вышвырнуть Уилсона в окно. Злость никуда не делась, но все же я уже достаточно накачался, чтобы мне больше не хотелось геройствовать. Так что я просто оставил на стойке смятую двадцатку и зашагал к метро. Конечно, можно было протащиться все шесть миль до Саннидейл хоть пешком, заливая себе в глотку еще одно пиво в каждом баре по пути… Но остатки мозгов еще кое-как работали и подсказывали: надраться до чертиков, получить по морде где-нибудь в Эксельсиоре, остаться без бумажника и в конце концов загреметь в участок – не то, с чего стоит начинать новую жизнь.

Так что я кое-как дотащился до подземки и, плюхнувшись на сиденье, проспал всю дорогу до Бальбоа Парк и выбрался на платформу если не протрезвевшим, то хотя бы чуть отдохнувшим. Достаточно свежим, чтобы посидеть еще немного в «Темной Лошадке» на Дженива-авеню, захватить пару пицц через дорогу и уже не торопясь дотащиться до дома.

Но, похоже, судьба еще не вылила на меня и половину дерьма, что заготовила на сегодняшний день. Всю дорогу в вагоне было пусто – кому вообще может понадобиться ехать до Бальбоа Парк в такое время? – но стоило мне выбраться на платформу, новые приключения не заставили себя ждать.

– Ты что, мать твою, оглох? – раздался голос откуда-то слева. – Гони бумажник, или я тебе кишки выпущу.

Трое парней – наркоши или просто мелкие ублюдки, решившие поиграть в бандитов – прижали к информационному щиту невысокого парня в деловом костюме. Что он вообще здесь забыл? Одни ботинки тянут баксов на триста – такие обычно в подземку не спускаются… Пожалуй, самым умным с моей стороны было бы просто сделать вид, что я ослеп, и двинуться в другую сторону – но так уж вышло, что единственный путь к эскалатору наверх проходил как раз мимо криминальной троицы и их жертвы.

– Мистер…

Проклятье. Я зашагал чуть быстрее, но пижон в костюме явно чего-то от меня ожидал.

– Мистер! – снова позвал он. – Прошу вас, помогите!

– Заткнись! Заткнись!!!

Кто-то из парней врезал ему кулаком в живот, и пижон согнулся и закашлялся, выплевывая на пол алые капли. То ли они уже успели пырнуть его заточкой, то ли…

– Эй, ребята… – Я чуть замедлил шаг. – Это не мое дело, но ему, кажется, паршиво. Если умрет – у вас будут проблемы посерьезнее, чем попасть в участок за грабеж.

– А ты кто вообще такой, мать твою? – Один из парней повернулся ко мне. – Проваливай!

– Да пошел ты…

– Что ты сказал, мать твою? У тебя проблемы, чувак?

Похоже, во мне все-таки еще плескалось слишком много пива. Или вдруг дали знать о себе шотландские корни – дед рассказывал, что кто-то из наших предков сражался при Фолкерке вместе с самим Уильямом Уоллесом. Или шагнувший мне навстречу парень просто оказался чем-то похож на Уилсона – такой же уродец. В любой другой день я уж точно не стал бы изображать из себя Бэтмена, но внутри еще бурлила нерастраченная злость – и я отвечал быстрее, чем успевал подумать, что в одиночку лезть на троих обдолбанных придурков с ножом – не лучшая идея.