Андрей Прокоп - Во власти небытия

Ассортимент шашек был невелик. Времена империалистической войны, с продолжением в виде гражданской канули в небытие очень уж давно. Поэтому всё сводилось к сувенирам и это было обидно. Если представить ситуацию немного дальше, то в полной амуниции, с лампасами, погонами, при шашке и пусть пока без верного коня — казак получался сувенирным, можно сказать, что в какой-то мере ряженым. Посылы о возрождении бравого дела оставались для каждого своими, от этого была сумятица, что в мозгах, что и в словах.

Шашка должна была стать основой, а всё остальное потом. Поэтому покупка планировалась основательно. Особенно важен был размер. В интернете частенько встречались шашки нестандартных размеров, а этого никак нельзя было допустить…

…В один из погожих летних деньков, наконец, был найден оптимальный вариант, но случилось непредвиденное. Один из постоянных посетителей алкогольного кружка по имени Павел, приехал в будний день вечером без всякого звонка или договорённости. Степан этого дела не любил. Есть запланированное время, тогда, пожалуйста, совсем другое, когда в наглую.

Гостеприимство вещь хорошая, но и оно должно иметь некий предел, а то получится, чёрт знает что. К недовольству Степана ещё добавлялось, что Павел приехал не один. Вместе с ним был высокий мужик со странной внешностью, которую слишком долго описывать, да и нет в этом собственно особой нужды, тем более Степан для себя безошибочно определил незнакомца, как только тот произнёс первые слова: — Выдыш Павел Дмитриевич — представился незнакомец.

— Емельянов Степан Степанович — ответил незнакомцу Степан.

— Как-то у вас всё слишком официально — вмешался в разговор другой Павел.

Степан лишь пожал плечами, мол, как вышло, так вышло. Выдыш внимательно рассматривал многочисленные постеры с изображениями разных рок звёзд, их монстров, символик.

— Любишь рок. Я тоже в юности увлекался.

— Что же сейчас неинтересно? — спросил Степан.

— Сейчас не до этого. Я больше машинами занимаюсь.

— «Левый человек» — подумал Степан и ещё больше стал злиться, что Паша притащил к нему своего очередного дружка.

Принесённая гостями бутылка не очень грела воображение, поскольку завтрашнее утро начиналось четвергом. Степан имел на лице мимику явного неудовольствия. Он не умел особо глубоко прятать эмоциональный фон, да и не пытался лишний раз этого делать. Может, кто другой бы и обиделся на столь любезный приём, но только не Паша за номером один. Его друг Паша за номером два по фамилии Выдыш, по всей видимости, тоже не заморачивался на подобные темы, поэтому они не обращали внимания, на кислую физиономию Степана.

— Советскую власть, гляжу сильно, не любишь — произнёс Выдыш, обращаясь к Степану.

— С чего ты это взял — ответил Степан.

— Здесь и к гадалке не ходи. Плакаты, музыка, да и ноутбук у тебя открыт на сайте нового казачества.

— А ты что советскую власть почитаешь. Тогда нам с тобой не по пути — сказал Степан, заглотив стопку водки.

— Я-то советскую власть… — громко засмеялся Выдыш. — Да я галстук пионерский ещё в восемьдесят первом году ногами топтал. У нас в западной Украине с этим строго было. Память предков никуда не делась, а ты такое говоришь. Я и в армии совковой не служил, прятался в цыганском таборе.

Это был откровенный перебор. Степан терпеть не мог советскую власть и стал с годами безразличен к пионерскому детству, но армию Выдыш затронул зря. Степан внутри ещё больше насупился: — «Точно бандеровец, сразу подметил и не ошибся» — думал про себя Степан.

Павел за номером один предложил тост на тему разговора.

— Давайте за новые времена, чтобы теперь навсегда без всяких коммунистов. Мы и сами разберёмся, как нам жить.

Они покончили с содержимым стопок. Выпивший Выдыш продолжил общение, которого не очень желал Степан, думая о своём…

…Ненавидеть советское это — одно дело. Есть ещё другое, в виде русского патриота, а тут уж

бандеровцы совсем не к месту, мало у них отличий от гадких коммунистов. Нет отличия, как раз есть, только восприятие, кажется ещё хуже. Можно в течение нескольких часов потерпеть этого Выдыша, но в дальнейшем будет разговор с Пашей, чтобы подобных элементов в доме у Степана больше не было.

— Эти коммуняки у нас всем жизнь переломали, вспомнить страшно. Дедулю моего в сорок шестом к стенке прислонили. Как отец с матерью выживали и представить трудно.

— Здесь тоже не сахар житуха была — вставил своё Паша за номером один.