Computers - Computers - Как один день - 1-5 книги

Поставив рядом готовую форму, я разобрал переднюю стенку печи, и с помощью толстых деревянных палок наклонил горшок так, чтобы расплав полился в форму. Все отлично получилось – форма заполнилась расплавленной бронзой, которая застыла в ней. Остаток бронзы я вылил на землю, чтобы освободить горшок.

Без труда выковыряв из формы остывшее грубое изделие, причем форма при этом осталась целой, я протянул его Карасю. Он взял бронзовый слиток в руки, повертел его в разные стороны и заявил, что теперь остается только отшлифовать его на точильном камне. Но, когда началась шлифовка, выяснилось, что точильный камень, сделанный из песчаника, очень быстро стирается твердой бронзой. Оставив Карася шлифовать наконечник копья, я пошел туда, где был наш «рудник» и создал, под тонким слоем почвы, целую кучу больших брусков и пластинок из крупнозернистого корунда. Когда я принес парочку Карасю, тот пришел в восторг. Теперь работа пошла гораздо быстрее, и уже на следующий день у нас был отлично обработанный бронзовый наконечник копья.

Мы собрали на площади всех охотников и показали им наше изделие, уже закрепленное на конце дубового древка. Охотники рассматривали наше оружие, ощупывали бронзу, восхищались твердостью и остротой металла, а когда я метнул копье так, что наконечник до половины вошел в дерево, а потом вытащил его целым и неповрежденным, они радовались, как дети, и стали просить, чтобы мы изготовили каждому охотнику такое копье.

Поскольку Карась сам уже освоил процесс плавки и отливки, я навербовал ему в помощники несколько человек, в том числе и подростков, из которых Карась выбрал лучших, и работа пошла. Карась делал из глины формы для отливки разных изделий – наконечников копий, стрел, топоров. Он сам придумал вставлять в глиняную форму палки, чтобы бронза, обтекая их, образовывала выемки и отверстия – потом оставалось только выдолбить пригоревшее к стенкам отверстия дерево. Самая трудная работа выпала на долю тех, кто шлифовал готовые изделия, но работники не ленились, и уже через месяц у нас было достаточно оружия, чтобы вооружить всех мужчин Ку-Пио-Су. Бронзовые топоры и долота, насаженные на рукоятки, значительно облегчили обработку дерева, и, как я и предсказывал, Карась с помощниками доделал свою лодку за месяц.

* * *

Все это время Мандру пристально следил за мной, движимый страхом и ненавистью. Кунья насколько раз слышала их разговоры с Пижму, спрятавшись под шкуры, лежавшие на нарах. Она передавала эти разговоры Нае, а Ная пересказывала мне.

Мандру говорил, что по ночам я прихожу душить его во сне. Пижму настаивал, что меня надо убить. Но к этому времени наша с Карасем работа по изготовлению бронзового оружия подняла мой авторитет в Ку-Пио-Су на недосягаемую высоту, и никто из стариков не решался открыто выступить против меня.

Однажды утром старого Мандру нашли мертвым на нарах в его хижине, и весь поселок стал готовиться к его похоронам. Собрался совет стариков, и Кунья, снова зарывшись в шкуры, слышала, что они говорили. Совет выбрал Пижму старейшиной охотников.

- Старики, - сказал новый старейшина. – Думайте, кто убил Мандру?

Он рассказал, как Мандру боялся Уоми, и как Уоми приходил каждую ночь душить его. Старики ахали и удивлялись, но никто открыто не поддержал Пижму, когда он стал настаивать, что Уоми надо сжечь на костре. Решение отложили до конца похорон Мандру, которые должны были продлиться три дня.

Кунья прибежала к хижине Гунды, вызвала Наю, и долго шепталась с ней. Потом Ная завела Кунью в дом и заставила повторить то, что та слышала. Я тоже был в землянке и, не отрываясь, смотрел на Кунью, пока та рассказывала.

- Пусть Уоми бежит, - закончила Кунья. – Пижму хочет его смерти!

Мы с Гундой переглянулись.

- Уоми не боится Пижму, - сказал я. – Не бойся и ты, Кунья! Уоми сильнее их всех. Сегодня ночью мы с матерью пойдем к самому Дабу. Но никто не должен об этом знать!

- Кунья скорее умрет, чем скажет, - твердо сказала девушка, глядя мне в глаза, и щеки ее загорелись ярким румянцем.

Я впервые смотрел на нее в упор, и она впервые не отвела глаз, слова были не нужны, взгляды говорили сами за себя. На Наю мы, конечно, тоже вполне могли положиться.

* * *

В середине ночи мы с матерью, крадучись, вышли из хижины. Я взял с собой одно из новых копий с бронзовым наконечником, лук со стрелами и, конечно, свой кинжал. Кстати, ни одного такого же кинжала мы с Карасем не сделали – я объяснил ему, что Дабу это запретил, такой кинжал должен быть только у меня, а кто мы такие, чтобы идти против воли самого Дабу?