Computers - Computers - Как один день - 1-5 книги

- Как все-таки несправедливо устроен мир! – говорила Кунья, чуть не плача.

- Ну нет, все справедливо. Каждый получает то, что заслуживает, если даже не при жизни, то после смерти. И главное в человеке не то, что происходит вокруг него, а то, что в нем самом. С этим он потом и остается. Помнишь: делай, что должен, и будь, что будет.

- Да. Я уже говорила, что это мудро. Так и стараюсь жить. И ты тоже.

- Да. И я – тоже.

- Знаешь, когда я тогда, перед всеми, резала себе руку, чтобы показать, что такое биоблокада, я вспоминала эти слова. Я должна была это сделать!

- И я тоже вспоминал, храбрая моя Катюша! И поэтому не стал тебя удерживать.

Как-то я рассказал ей историю любви Олега и Нины, у которых мы побывали в гостях во время «отпуска», и она искренне радовалась за них.

- Скажи, милый, - спросила она, - а если мы умрем, мы тоже будем там? И сможем и дальше любить друг друга?

- Да. Все зависит от нас самих, точнее, от тебя – ведь я уже давно умер в первой жизни и переселился туда. Но я не хочу никуда уходить из этого мира, ведь это твой мир, наш мир, и я его люблю!

- А мне понравится любой мир, где есть ты! Но ты прав, здесь лучше.

По мере нашего продвижения вверх по реке становилось все жарче – лето было в разгаре. Река становилась уже, течение – быстрее. Все работали шестами и веслами, не жалея сил, и мужчины, и женщины, и к вечеру пот катился со всех нас градом.

И, конечно, именно Кунья стала застрельщицей наших вечерних купаний. Как-то раз, когда мы в конце дня вытащили челноки на берег, она подошла ко мне и просто сказала:

- Пойдем, искупаемся, милый! – и стащила через голову свою безрукавку, ни на кого не обращая внимания.

Мне, как мужчине, никак нельзя было спасовать, показать свою стеснительность, я тоже скинул шорты, и мы, держась за руки, как дети, побежали к реке. Глядя на нас, и все остальные тоже потянулись к воде. Кто-то стеснялся, прикрываясь руками, кто-то купался в одежде, но большинство, особенно молодежь, вдохновленные нашим примером, не стесняясь, сбрасывали одежду и бежали к берегу. Куньей все откровенно любовались, особенно, когда она, выходя из воды на берег, проводила руками по своему телу и волосам, стряхивая воду, чтобы быстрее обсохнуть. Потом она обычно полоскала свою безрукавку, отмывая ее от пота, и, пока та сохла, до утра, надевала легкий передничек из тонкой кожи, прикрывающий грудь и живот. Ничто ее не смущало – ни нагота, ни трудности пути, ни тяжелая работа в течение всего дня. Казалось, она живет только ожиданием того часа, когда мы с ней ложились рядом в шалаше и обнимали друг друга, а потом еще долго тихонько разговаривали в темноте, пахнущей травой и листьями.

Все, глядя на Кунью, невольно приободрялись, и старались стойко переносить наш нелегкий путь. Мне порой казалось, и не без оснований, что это не я, а она руководит нашим походом, и я был счастлив и горд за свою жену.

* * *

Мы продолжали двигаться вверх по реке, останавливаясь в каждом поселке и сватая невест. Ходжа, который когда-то уже побывал здесь, узнавал эти места, благо теперь он был зрячим. Он и сказал мне, что в одном дне пути расположено последнее рыбацкое поселение на этой реке. А потом начнется трудная работа по перетаскиванию лодок в верховья другой реки, текущей на север. Нужно было волоком преодолеть путь через водораздел длиной примерно в километр. Я полагал, что не стоит утомлять людей, и нам придется воспользоваться «помощью Дабу», которую я обеспечу. Как всегда, ночью я посоветовался с Куньей, и она одобрила этот план.

- Милый, если бы речь шла о том, как жить дальше, все время, я бы сказала, что все должно достигаться трудом. Но это – одноразовое действие, и ничего страшного не будет, если люди получат помощь Дабу. Я, конечно, понимаю, что это не совсем Дабу… но нашим не все ли равно?

- Умничка моя! Я тоже так думаю, - ответил я ей, она облегченно вздохнула и заняла свое обычное положение для сна – уткнула прелестный носик мне подмышку и закинула ногу на живот, обняв меня обеими руками.

На следующий день мы доплыли до последнего поселка. Дальше река становилась совсем узкой и мелкой – судоходный участок закончился. Жители, как всегда, встретили нас настороженно, и, как всегда, Кунья одна вышла из челнока и отправилась к местным жителям на переговоры.

Уже через час мы строили шалаши на берегу, от костров слышался женский смех и визг, а старейшина поселка сидел неподалеку в компании Карася, Сойона, брата Тэкту и меня, и договаривался, как устроить на следующий день состязания и смотрины.