Константин Назимов - Пути-дороги [litres]

Когда уже прибыли на Силезский вокзал в Берлине, Вероника заявила, что из вагона выйдет последней, чтобы никого из знакомых не встретить и не опозориться. Со мной она идти не собиралась.

– Так будет обо мне статья в твоем «Сплетнике»? – поинтересовался я напоследок.

– Ты мне дал мало информации, – лукаво улыбнулась девушка. – Надеюсь, знакомство продолжим и узнаю тебя получше.

– Без вопросов! – поцеловал ей ручку, а потом нахмурился и вспомнил, о чем хотел уточнить: – Так что за личный мотив? Говори, если смогу – помогу.

– У меня брат болен туберкулезом и срамную болезнь в каком-то борделе подхватил. Лечится в Италии, но не слишком успешно. Если ему отпишу, чтобы вернулся, то ты ему поможешь? – спросила Вероника.

– В зависимости от запущенности заболеваний, – осторожно ответил я. – Если он согласится лечиться и выполнять требования, а сам к тому времени будет передвигаться самостоятельно, то, скорее всего, вылечим. Достаточно прийти в мою больницу и отыскать меня или профессора… – Я запнулся, представив, как это нас там будут искать. Даже если Семен Иванович окажется в больнице, то засядет в лаборатории, откуда его выкурить могу только я и то не всегда. Сам же и вовсе стал в больнице редким гостем. – Гм-м, отыщет Короткова Николая Сергеевича, скажет, что от меня, и хирург ему поможет.

– Так просто? – изумилась Вероника.

– Даже не ссылаясь на меня, все равно помогут, так заведено, – хмыкнул я.

– И лекарства найдутся? – продолжает допытываться моя спутница.

– Вот приведи брата – сама узнаешь, а если что-то не так пойдет, то ищи меня. Дам наводку: ресторан Марты; ротмистр Ларионов; Келер – помогут напасть на мой след. А, еще про профессора позабыл!

– Хорошо, договорились, брату отпишу, – немного, как мне показалось, ошарашенно ответила девушка.

Ну, мне осталось про себя усмехнуться: с подобным недоверием приходится часто иметь дело. По столице бегают влиятельные или богатые люди, пытаясь отыскать меня или Портейга, чтобы полечиться в нашей клинике, а через парадное крыльцо, как обычные смертные, зайти им на ум не приходит. Простившись с Вероникой, правда, условившись встретиться через три дня у посольства, вышел на перрон. Германские полицаи выборочно проверяют документы, вежливо и у меня попросили. Показал, после чего пожилой полицай нахмурил брови и, шевеля усами, на ломаном русском языке заявил:

– Герр Чурков, вам следует пройти со мной для деликатного дела.

– Господин полицейский разве не видит, что паспорт дипломатический? – медленно проговорил я, краем глаза оценивая обстановку.

Людей Ларионова тормознули, Анзор и Жало направляются в противоположную сторону перрона, а британец стоит в дверях вагона, наблюдает за мной, и на его губах играет кривая усмешка.

Мне вежливо объяснили, что необходимо уточнить кое-какие моменты касательно моего паспорта, вызвавшего подозрения. Ну, если рассматривать ситуацию в другом свете, то, насколько понимаю, с поезда задержали многих. Почему-то ни одной дамы среди нас нет, только молодые парни и мужики в возрасте от двадцати до тридцати лет, имеющие подданство Российской империи. Набралось нас порядка пятнадцати человек. Кто-то пытался спорить с полицией, угрожая и что-то доказывая, а я не увидел в этом необходимости, пожал плечами и сказал:

– Надеюсь, это недоразумение скоро выяснится, у меня не так много времени. Пошли.

– Герр Чурков, вы забыли свой чемодан! – окликнул меня полицай, когда я сделал пару шагов в сторону здания вокзала.

– Насколько понимаю, – обернувшись, хмыкнул я, – задержаны и мои личные вещи, следовательно, к вам переходит забота об их сохранности. Учтите, если пропадет что-то, то иск выставлю вашему ведомству на круглую сумму.

Полицейские недоуменно переглянулись. Последовали короткие фразы на немецком, а потом один из них подхватил мой чемодан и направился следом за мной. Н-да, со стороны получается, что меня не арестовали, а с почетным эскортом сопровождают. Думал, что доставят в жандармерию, или как тут полицейский участок называется, однако ошибся. Привели меня на второй этаж вокзала в одну из комнат, в которой трое представительных мужиков сидели в креслах. Один курил трубку, двое других держали в руках кружки с пивом. Ну, пристрастие к пенному напитку у немцев в крови, даже в мое время тяжело было отыскать производителя, который мог сравниться с пивоваренными заводами в Германии, теми, что находились не на другой территории. Если взять две банки пива, сваренные одним пивоваром, но в разных странах, то и вкус с качеством окажутся неравными.