Игорь Кулаков - Программист Сталина [СИ]

Они все, здесь присутствующие, явно уже прекрасно понимают, о чём это он, а я даже смысла слов некоторых не улавливаю. Ну зачем Коба так поступил!?

Пришелец из следующего века тогда продолжил, отвечая на вопрос Сталина:

— А об самых отрицательных… чтобы понимать, приведу один пример, как раз из сети. В своё время насчёт переговоров в Берлине хорошо врезалось. Прочёл э-м-м… лет за 6… стоп, я тогда в учился в классе… — он, видимо вспоминая какие-то детали, уточнил – это было году в 2010 или 2011, точно! Читал статейку на сайте русскоязычной службы Би-Би-Си.

У них там, в будущем, школьники спокойно могут изучать вражескую пропаганду!? В какой-такой… сети? На каком-таком… сайте… «месте»? Да что там творилось? И… читал? Не «слушал»? О BBC ведь речь… не радио, а что? Ничего не понятно…

— …в общем, читал я статью на русском сайте Би-Би-Си о вашей… — он кивнул в мою сторону – …поездке в Берлин. Военной историей увлечение тогда… резко пошло в рост, постарше уже стал, соображал многое, варгеймы, опять же, подстегнули интерес… автор статьи, эмигрант ли или просто наёмник-журнализд, отрабатывающий редакционную политику… или по «зову сердца» так сказать… — Рожков тут криво усмехнулся – …его настоящая фамилия ничего вам не скажет, я после почитывал его многие «творения» и окрестил про себя его Падальщиковым, так что, помимо деталей встречи в Берлине, этот автор гнул в сторону идеи о «двух монстрах», нациках и комми, угрожавших древней христианской цивилизации. В целом, ничего нового, но суть – как трактовали обозванное пактом «Молотова-Риббентропа» и секретные дополнения к нему, если не ясно о чём я, так и визите в Берлин в том же духе. В целом, демонстративно забывая о всех предыдущих «Мюнхенах» и ранних пактах о ненападении с гитлеровской Германией других европейских стран… всё как всегда – тут видим, а тут в сторону смотрим.

Тут путешественник во времени, на ходу бросил нечто опять неясное, обращаясь снова ко мне:

— Запрещать доступ даже к такому… у СССР с «вражьими радиоголосами», в своё время не вышло… а в моё время и подавно…

Видимо, подметил мою реакцию, которую по мимике, каюсь, я не сдержал. Уж очень всё происходящее шокировало меня. Или товарищ (чего это все так его называют?) Рожков её ожидал!?

— Да мы уже усвоили ваши взгляды на… буржуазные свободы, — неожиданно мягко счёл возможным прокомментировать реплику Рожкова Сталин.

Возможно, дав МНЕ понять о том, что тому позволено высказываться так свободно.

Там, при знакомстве с путешественником во времени, я осознал, КАКАЯ война ждёт СССР и понял, почему так окрепла уверенность Сталина в нападении со стороны Германии Гитлера.

Коба теперь просто ЗНАЛ.

И знаю теперь я.

Поняв, что потомок имеет разрешение вождя на «свободно говорить, невзирая на личности», я разумеется, засыпал его вопросами.

Признаюсь, в них было на тот момент мало конкретики, а в моей голове был разброд и шатание, которое я преодолел только на следующий день. Узнать возможное будущее, оно дорого стоит. Меня грела мысль, что хотя бы частично, кровавых ужасов и масштабов войны «в той истории» удастся избежать, или как-то предупредить.

На этих мыслях я и примирился с негативным восприятием многих антисоветских слов потомка, а первоначальная неприязнь потухла.

— По мне так хорошо всё, что спасет миллионы наших. Если из-за этого умрёт на миллионы немцев, поляков и англичан больше, то пусть умирают, мы для них всех, всё равно – «большевистские дикари». А мне наши Тани и Васи дороже… главное, чтобы от моих сведений удалось больше наших спасти. Всё равно по результату судить будут, есть возможность сравнить с «иным ходом истории», чтобы не было 26–27 миллионов наших погибших.

Я не выдержал тогда и воскликнул:

— Сколько!?

Чтобы услышать повторение цифры… и слова о концлагерях и гитлеровском терроре. И немцах, которые рьяно и с «огоньком», в самом прямом смысле, выполняли все приказы своего фюрера. Пока Красная Армия не водрузила алый стяг над поверженным Берлином… только в 1945-м.

На следующие дни, осмысляя всё, врезавшееся, столь сочно и нежданно в разговоре на даче в Кунцево, я понял – мир будущего был не только в красочном и увлекательном кино о космическом полёте, которое мы смотрели вечером, не только в факте существования ужасного по могуществу атомного оружия, о котором я узнал, но и в страшной, общедоступной правде. Полуправде… и лжи, неотличимой от правды, которой не могло и быть вовсе. Рожков выдал мне термин из будущего – «постправда». Когда каждый слой всемирной аудитории получает и «потребляет», как он выразился, то, что желает.