Олег Языков - Псион клана Росс

Что такое «псион уровня Б-4» я, естественно, тогда не знал. Да и узнал это при других обстоятельствах и намного позже. Наш куратор объяснил, а один офицер клана Росс подробно всё растолковал. Он землянин был, и ему обстоятельно поговорить с новыми кандидатами в клан было в радость. А пока радостно шуршащие электровениками медики в синих халатах вытащили меня из капсулы, быстро ощупали мои конечности и прочие мослы, обстучали резиновым молоточком, заставили косить глазами за его перемещением, коснуться носа пальцами левой и правой руки и и быстро прогнали прочие медицинские приколы. Потом разрешили прошкандыбать в туалет и душ, ибо было уже невтерпёж, и гель из медкапсулы застыл на коже шершавой рапой.

Через полтора суток из медкапсулы выпустили отца. После ритуальных плясок вокруг него наших врачей и медсестричек, за нас взялся куратор из ВМФ. Но отец тяжело на него взглянул и спросил: «Всё остальное подождёт, скажи, каплей, где Оля»? Куратор вздохнул и ответил: «Билеты заказаны на вечер. Родители похоронили её в Питере». И мы уехали в Ленинград-Петербург, где двадцать лет назад тёплым апрельским днём познакомились красивая и умная ленинградка Оля и молодой курсант знаменитого «Подплава» Дима…

В Питере я сначала обнимал и успокаивал плачущую бабушку, а батя корвалолом отпаивал деда. Потом мы все вместе поехали на кладбище. Погода была сырая, питерская. Небо плакало. Мокрые глаза были и у маминых родителей. Отец закаменел, побелевшими пальцами изо всей силы вцепившись в оградку могилы. Среди поблекших, влажных венков солнечной улыбкой сияла мамина фотография. А у меня в душе что-то сломалось. Глядя на мамину могилу я понял, что прежней жизни пришел конец. И прямо отсюда, с кладбища, мы с отцом поедем в жизнь абсолютно другую.

По возвращению в Москву у нас был долгий разговор с куратором. Он объяснил, что клан Росс официально запросил Президента РФ о включении нас с отцом в состав следующей группы кандидатов в клан. Насколько он был в курсе, растолковал, что такое этот самый клан, что жить мы теперь будем черт знает где и черт его знает как далеко от Земли, на своей планете, принадлежащей клану Росс, что нам предстоит долгое обучение разным космическим специальностям и другим необходимым вещам. Отец точно станет капитаном космического корабля, а что касается меня, то это тайна покрытая мраком, но я чрезвычайно важен для клана. А пока мы ждем возвращения корабля россичей, пару месяцев нам придется учиться здесь, на Земле, в составе постоянно пополняющейся группы землян-кандидатов в клан Росс и землян-космонавтов и исследователей, для которых ударными темпами готовится трофейный крейсер аварцев. После всего, что с нами случилось, мы с батей эту новость выслушали довольно равнодушно, переглянулись и он едва кивнул капитан-лейтенанту, соглашаясь с принятым кланом Росс и Президентом России решением.

Информацию нашего куратора дополнил вечно улыбающийся Слава Малашенко, бывший пилот военно-транспортной авиации Советского Союза, бывший пилот фрегата Военно-Космических Сил империи Аратан, а теперь — офицер на службе у клана Росс. Он еще не вступил в клан. Как, впрочем, и многие земляне Содружества на службе клану. Они еще раздумывали ¬¬— вступить в клан или вернуться на Землю. У многих на Земле остались родители, семьи, родственники. Это было счастье и трагедии одновременно — ведь прошло много лет, их бывшие жены повыходили замуж, дети выросли и практически не знали отцов. У Славы ситуация была ещё так-сяк: жену он перед похищением аварскими людоловами завести не успел, а родители ещё были живы. От них он и вернулся из недельного отпуска, лоснящийся от съеденных вареников с вишней и творогом и выпитой под прикопчёное сало горилки. Аж светился весь. Вот он мне немного подробнее рассказал о Содружестве, военно-космическом флоте и своей службе в нём, о нейросетях и системе обучения, о перспективах клана и ждущей нас чудесной пустой планете Росс в системе Змеевика.

Рассказал он мне и о псионах, но немного, несмотря на мои постоянные допросы, пытки щекоткой и другие разнообразные попытки выведать у него страшную военную тайну. За всю службу в ВКФ империи Аратан, а отслужил он до тяжелого ранения, после которого Славу списали на планету, тринадцать лет, бывший военный пилот фрегата видел настоящего псиона Содружества лишь ОДИН раз! Да и то мельком. На награждении офицеров ВКФ после тяжёлого боя с аварской эскадрой. Этого псиона наградили высшим орденом Империи и, как говорят, за дело. Он выбил в бою сознание у экипажа аварского линкора, после чего сам отрубился на сутки в медкапсуле. Что-то вроде диверсанта-террориста-артиллериста М-пушки пауков, которая разом уничтожает разумные биологические объекты. Три в одном, как говорится. Жуть просто! Мне, видимо, предстояло стать терминатором-мухобойкой космического масштаба в странном медучреждении клана под невинным названием «Трын-трава». Я это накрепко запомнил.