Дмитрий Манасыпов - Мой 88-ой - назад в…

– Спасибо.

Он кивнул.

– Вы езжайте, сам доберусь. – командир вышел вместе со мной. – Делайте, как договорились.

Осталось дождаться – что он скажет мне. Вряд ли захотел зайти на рыночек чуть дальше и прикупить кулек с семками у бабулек.

– Почему помогли?

Командир пожал плечами.

– Десант своих не бросает.

– Я не ваш, пехота.

– Да и похрен, – он улыбнулся. – С шайтан-трубой бегал… Воевал?

– Воевал.

– В горах?

– Внизу в основном.

– Ну, и хорошо. Ты аккуратнее, смотри, чересчур заметный. Чего с ментами не поделил, продал не то и не тому?

– Типа того. Стой…

Почти последняя из мелочей, оставшихся со мной, появилась на свет.

– Держи, кожа натуральная, маде ин юэса. Этот, как его… Хилфиджер, фирма.

– Подарок?

– Типа того. Слушай, а откуда у вас ягоды с фруктами сейчас?

– Украина, с Черновцов таскаем, еще кое-где берем. Начали с мандаринов, пацаны абхазские помогли.

– А как торгуете?

Командир закурил, предложив «мальборо». Дела у парней идут неплохо, такая пачка сейчас рубля полтора-два, наверное, если правильно помню отцовские разговоры с напарниками.

– Комсомол помог, сделали разрешение. Да и название у нас хорошее, Союз.

– Ясно. А менты вас не напрягут потом?

– За что?

Он смотрел с таким непониманием, что я явно удивился, а ему с того ухмыльнулось:

– Хотели взять – фургон осмотрели бы, а так…

– Ну, давай. Спасибо еще раз.

– Бывай.

Мы не представлялись, руки пожали и разошлись. Точно так, как на любой войне, случайно с кем-то пересекаясь. Если судьба – так еще сведет, нет, так кысмет. Что там, что тут.

Не знаю, когда он успел, но в ладони ощутимо-мягко зашуршало. Я посмотрел на профиль Владимира Ильича, на цифру «50» и… и не стал ничего делать. Такое в жизни случается, помогаешь кому-то, сам не знаешь почему. Окликать, говорить «спасибо», морально мучиться и все такое не стал. Резона имелось ровно два.

Я-теперешний, через год, буду ехать с Урала в плацкарте с родителями, от родственников мамы. С нами, слушая стальной ритм вагона, ехала семья башкир с Уфы, утверждавших, что они татары. Меньше суток они и мои родители будут общаться, немного выпивать и все. Они даже пойдут провожать их на вокзале. Когда вернутся и мама решит переложить сумку в освободившееся место, найдут с десяток банок сгущенки. Оставленных нам просто так, как в мультфильме про переходящий букет цветов.

А второй резон… На командире афганцев в наличии имелись самые настоящие Lee, а на ногах бело-зеленели фирменные «торшилы». Вряд ли полтинник ему то же самое, что мне сейчас.

Таким незамысловатым образом мой доход за несколько часов превратился в полноценную зарплату совслужащего, в сто двадцать рублей. Жить стало лучше, жить стало веселее.

Где-то в небе, из ясно-голубого тихонько становящегося серым, с тучами, с наливающимися грозой, треснул раскат. Воздух пах дождем, обедами из форточек дома и чем-то неуловимо-знакомым.

Мимо пронеслись пацаны, соревнуясь в скорости великов. Катафоты, брызговики из линолеума, блестящая обмотка на рамах с рулями. Кто последний, само собой, тот тухлое яйцо. Какая-то бабка, идущая с матерчато-цветастой сумкой заворчала и погрозила им вслед. Ветер, поднявшись как-то сразу, гнал пыль и пару конфетных фантиков. Привычной и постоянно валявшейся вокруг упаковки чипсов, кириешек, батончиков и прочей ерунды, пока нет.

Вроде бы все то же самое, а все же и нет. Прокативший мимо, теперь красно-белый 677, идущий по 2-му маршруту, оказался как точкой в ненужной мысли. Привыкай, теперь это надолго.

Зачем мне к стадиону? Да парикмахерская неподалеку, а еще хозяйственный, продуктовый и ткани с одеждой. Надо пополнять необходимый инвентарь и, отправившись чуть позже куда задумал – пройти через парк и набрать воды в колонке. Там, где предстоит ночевать, воды может не оказаться.

Запах советской парикмахерской… Не забудешь, а забудешь, так оказавшись в ней ни с чем не спутаешь, даже если глаза завяжут. Нагревшийся металл с пластмассой от огромных стаканов для женских укладок, самих машинок и чего-то еще, перекись, хна, мыло, «тройной» с «шипром» на «освежить?». И кресел перед зеркалами, их просиженного дерматина, протертого паркета под ногами, горячие полотенца, только-только принесенные и сложенные на полке шкафа.

Думал, никогда больше не ощутить? На вот, выкуси.

– Проходите, молодой человек.

Это мне? Мне.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, присаживайтесь. Что будем делать?