Евгений Нетт - А не пора ли мне в ОТПУСК?!

— Идём.

Отец только начал разворачиваться к воротам, а те уже начинали открываться. Двое привратников, вручную распахнувших вход, склонились под углом в девяносто градусов, чем-то напомнив мне рыцарей востока из второго мира, и японцев — из первого. Неужто тут даже люди с европеоидным типом внешности прониклись такими традициями? Если так, то на знатных приёмах мне показываться противопоказано. Никогда не понимал слепого уважения по отношению к старшим, которые, порою, в своём развитии недалеко уходили от коровьей лепёшки.

Ну, по крайней мере, архитектура за стенами всё та же, привычная, без восточных ноток. Как и облачения встречающихся тут и там людей, на которые одежда меня и отца ни капли не походила. А экипировали меня в миниатюрную «алхимическую» мантию с длинными, но не болтающимися рукавами, запахивающейся грудью и полами, защищающими даже ступни от попадания любых жидкостей. Для полного комплекта не хватало только специальной обуви, — а вы что хотели — алхимия далеко не так безопасна, как кажется! — и маски, специальным образом зачарованной. Здесь же все носили классические городские костюмы вроде моего домашнего. И чего, спрашивается, мы так вырядились? Или это специфическое требование для участия в церемонии? Маловероятно, так как вон тот мелкий пи… кхм, мальчишка, с брезгливостью на меня взирающий, одет нормально. Сопровождающие его родители недалеко ушли, но в основном они одаривали снисходительными взглядами моих родителей. Как же хочется подпалить им зады, но — увы, это родственники отца, и вот так вступать с ними конфронтацию нежелательно.

— Амстер.

— Волан.

Поздоровавшись таким образом с мужчиной — сопровождающим пацанёнка, отец замер перед дверью, ведущей в недра то ли склада, то ли просто на него похожего большого прямоугольного здания.

— Вижу, твой сын здоров. Поздравляю.

— Спасибо.

А это к чему сказано? Плюс один вопрос в копилку того, что будет произнесено вечером. Но взгляды местных «родичей» меня определённо начинают раздражать. Как там пелось — я на позитиве, а мне всё пофиг? Во-от, как шуганулись, родные — стоило только улыбнуться во все не-совсем-тридцать-два зуба и скорчить страшную рожу. Благодарите небеса за то, что я ПОКА такой немощный. Иначе простой гримаской всё бы не обошлось.

— Что говорят старейшины?

А вот теперь вопрос задал отец, которого, казалось, бросаемые на нас взгляды смешили. Но того же нельзя было сказать о маме, которая будто бы стала на полголовы ниже даже несмотря на то, что отец держал её за руку. Может ли быть, что она — причина ссоры отца с родными? Например, что те не одобрили его брак…?

— Сомневаются в… ты сам знаешь в чём. Не планируешь возвращаться?

— А я могу? — Горькая усмешка вкупе с практически незаметно скользнувшими в нашу сторону глазами всё сказала сама за себя, и я окончательно убедился в том, что причина раздора — мы. Будь на моём месте обычный умный ребёнок, способный делать выводы, и такое отношение любимого отца могло бы послужить причиной психической травмы. — Старейшины ни за что не согласятся с моими условиями.

— Но хотя бы его ты можешь доверить роду, если всё пройдёт успешно.

— Не если, а когда, брат. — О! Дядька обнаружился! И ведь даже в гости не заходил ни разу на моей памяти, родственничек. — И даже так я не отдам его роду, что бы те ни говорили и какие бы доводы не приводили. В моих силах дать ему всё, что необходимо.

— Второй круг не допускают до обучения молодёжи не просто так, Волан. Подумай, как следует, прежде чем принимать решение.

— Решение уже принято.

Амстер посмотрел на меня печальным взглядом, после чего тяжело выдохнул — и резко повернулся к распахнувшейся двери.

— Я искренне желаю ему удачи, брат.

— Верю. И за это я благодарен.

С таким невесёлым настроением мы шагнули в недра здания, отведённого для проведения таинственной церемонии. Самое интересное только начиналось…

Часть I.

Оккультная секта. Первое впечатление, по крайней мере, у меня было именно таким, так как стоящие и сидящие в полумраке люди, будто бы скрывающие свои лица, выглядели пугающе. Особого шарма добавлял хорошо освещённый артефактами центр огромного помещения, в котором возвышался обелиск, окруженный медленно вращающимися прямоугольными бумажками. Определённо, это были руны, нанесённые на материальный носитель. Но какую роль они играли сейчас? Это мне предстоит узнать с минуты на минуту, так как я и сын дяди были последними, кого тут ждали. Дверь уже запечатали и выставили охрану, а на небольшой постамент чуть в стороне от освещённого пространства взобрался мужчина лет сорока. Выглядел он серьезно и капельку тщеславно, прямо-таки фоня властью. Такие люди, как правило, вызывают у окружающих желание преклонить колено, но на меня это не действовало совершенно. Я ведь со Всевышним на ты, так о каких смертных властителях речь?