Комбат Найтов: Ретроград-2 [litres]

– Что требуется от меня?

– Люди, ведущие эскадрилий и штурманы. Те, кто сможет качественно осветить цели. Наши цели в Берлине – вот эти четыре здания на Вильгельмштрассе: Управление люфтваффе, Управление гестапо, Рейхсканцелярия и бункер Адольфа Гитлера. Цель налета – чисто политическая: показать, что мы можем наносить мощные и точные удары на большом удалении.

Я не мог сказать ему, что шестнадцать машин, которые мы использовали в Греции, имеют на борту очень секретное оборудование. Остальные таких устройств не имели. На всех машинах стояли высотные М-105тк, а на секретных машинах стояли АМ-38фтк с нагнетателями Доллежаля, 1820 сил и с высотностью 15 000 метров. Жалко, их было мало.

План удара и все расчеты были готовы через пару часов. Вооружение и топливо на аэродроме было. Голованов связался со своим полком и направил людей в Тукумз. Оба полка в 14.30 вылетели на новое место базирования. Я же остался в институте, командовать операцией будет Голованов. От института и испытательного полка участвуют полковник Данилин, начальник бомбардировочного отдела, и полковник Воеводин, начальник истребительного. Он возглавляет войсковые испытания нового истребителя. Двенадцать машин вылетели, с ними полетел и Миша Янгель. Тьфу-тьфу-тьфу. По скорости ТИС превосходит Ме-110С и не уступает Ме-109Е, ну, а вооружение у него мощнейшее: четыре пушки Б-23 и кормовой УБТ. Посмотрим, что из этого получится. Время удара – 01.30, я как раз буду у Сталина по этому вопросу. Главную опасность представляет Тиргартен-парк. Там стоит чуть ли не половина всех пушек ПВО Берлина. Танков Т-34 и мемориального кладбища там еще поставить и построить не успели. А пушек уже понатыкали. Однако перед вылетом туда на борт Голованову передали «цур-код» и «цу-код» Берлинер-норд-зоне с посадкой в Тегеле. Наша разведка сработала. Попробуют надурить немцев. Силуэт всех машин похож на Ме-110, там еще технари черной краской поработали по днищу. Так что посмотрим, что получится.

Сам я приехал в Ставку и наблюдал за развитием обстановки там. Никогда так не волновался. Все-таки надо иметь железные нервы, чтобы посылать других людей на смерть. Я этого делать не привык. До «нулей» мне немного помогал Филин, преодолеть мучившие меня сомнения. Но потом он уехал. А тут еще ГРУ опять вмешалось, передали изменение маршрута, чтобы обойти зону действия какого-то радара. Они уже над Польшей, точнее, над генерал-губернаторством. А мне в Кремль. Пришлось выйти, сесть в машину и отсутствовать на связи минут пятнадцать-двадцать. Меня пропустили в кабинет без малейшей задержки. Доложил о прибытии, мне мундштуком указали на стул слева, а Сталин слушал кого-то по ВЧ. Назвал незнакомый мне позывной товарища и сказал, что распоряжение остается в силе. «Исполняйте. Ваши доводы неубедительны». В час тридцать четыре в кабинет вошел Поскребышев и передал Сталину папку. Уходя, стукнул меня по плечу. Сталин прочел что-то в папке, закрыл ее и сказал:

– Ваш доклад отменяется, товарищ Никифоров. Самолеты 213-го и 214-го полков нанесли удар по центру Берлина. Вы сработали оперативно. Готовьте списки людей, отличившихся в подготовке этого удара.

– Я всех не знаю, товарищ Сталин. Нам разведуправление Генштаба помогало и обеспечило безопасный пролет над территорией противника. Практически предоставило коридор.

– Это замечательно! Я прослежу, чтобы этих людей наградили. Сводку знаете?

– Я двадцать минут назад был в Ставке и видел ее.

– Почему немцы все-таки прорвались и не опасаются за фланги?

– Я же вам говорил, что это такая тактика. Пробивается брешь на всю глубину обороны на узком участке, концентрация войск и средств огневого воздействия там высочайшая. Требуется глубоко эшелонированная оборона, с поэтапным уничтожением ударного кулака. Дальше следует маневр, перерезающий наши коммуникации и срывающий поставки снабжения и связь. В расчете на панику. Без мощной авиаподдержки эти удары в конечном итоге ведут немцев в котел. Они сами туда залезают. Теперь надо подрезать основание этих клиньев и выбивать кампфгруппы. С воздуха и артиллерией. Пока массированных ударов с воздуха мы не применяли. Сегодня перед нашими ВВС стояли другие задачи: сорвать воздушное наступление и поддержку немецких войск с воздуха. По тому, что я вижу, большую часть задачи мы выполнили. Бомбардировочная авиация противника смогла сделать только два вылета и в обоих случаях понесла значительные потери.

– Наши потери тоже велики. Особенно на земле. Мы что-то не учитываем, товарищ Никифоров.