Виктор Стогнев - Персонаж с демоном (СИ)

- Нет, - развёл я руками.

Тем временем посудину подтянули к берегу, с борта спрыгнули трое. Двое бородачей с пиками, в кольчугах, кожаных штанах, обуты в сапожки ниже колен. Третий, видимо, хозяин этого всего, гладко выбрит, волосы напомажены, в серой жилетке поверх алой рубашки и в полосатых штанах, на ногах мягкие сапожки, в белых ручках теребит чётки.

Холодно посмотрел на меня, спросил, - маг?

Я помотал головой.

Он брезгливо скривился, - одежда странная. Бороды нет, как у благородного, но давно не брился.

- Говорит, от разбойников убежал, - сказал дядька охранник.

- Да какая разница! Просто бродяга, – он обернулся к сопровождающим, указал на мой лук, - это явно не его, забрать.

Солдаты сняли с меня лук и колчан, я не пошевелился.

- Этого пока к бечеве, - распорядился менеджер, - как придём, сдадим страже, пусть владетель с ним разбирается.

«- Ну, вот, работу нашёл, хоть кормить будут», - подумал я для проформы, - «а как придём, дадут регистрацию».

Хозяин с солдатами вернулись на свою посудину, сбросили хомут для меня персонально. Бурлаки столкнули судно в реку, с борта стали отталкиваться шестами. На меня охранник надел ремень, кончик короткой верёвки привязали к петле на бечёвке.

Дал краткий инструктаж, - руками за ремень не хватайся, увижу, пять батогов. Спадёт ремень, пять батогов. Не поймёшь, свяжем, если совсем тупой, бросим связанного. Понял?

- Понял, - кивнул я.

Навалился я на ремень и пошёл. Охранники поставили меня не первым, но и не последним, поглядывали за мной. Бурлаки по одному отдыхали, просто шли, придерживая ремень, меня же это не касалось. Опять отдельное обращение!

Ладно, не привыкать. Думал о своём, с Настей шашки организовали. Специально шёл, не поднимая головы, попросил Настю поглядывать, говорить, когда на меня не смотрят. В такие моменты я, незаметно работая локтями и плечами, поднимал ремень повыше. Наконец, перекинул через плечо.

Стало полегче, но ненадолго. Другой бурлак, падла, скинул петлю с моего плеча.

- Умный, что ли? – спросил ехидно.

Я к нему даже голову не повернул. Ждал вечера. Вскоре мысли пропали. Бездумно смотрел на реку, на лес, на спины, идущих впереди. Спину, плечи ломило, хотелось пить. Но обращаться с просьбами к этим добрым людям попросту глупо.

Охранник протянул мне фляжку. Я взял, сначала понюхал. Сделал два маленьких глотка.

Вернул, - благодарю.

Мужик ухмыльнулся в бороду. Пожалел что ли? Ну, не будем думать плохо о незнакомых людях. Вода немного помогла, почувствовал себя бодрее. В принципе терпимо, ещё посмотрим, чем будут кормить.

Шли, до глубоких сумерек, пока реально не стало темнеть. Подтащили судно к берегу. Охранники занялись разведением костров. Бурлаки по одному потянулись в лес, как бы за ягодками. Блин, за всё время ни одного не видел, чтобы сбегал отлить, как же они? Обратил внимание на неравномерную окраску штанов, да и запашок тот ещё. Ясно как – на ходу. А по великому делу в лес, так вонять в ватаге не позволят.

Сварили пшённую кашу, высыпали в котёл нарезанные куски какого-то мяса. Наверно, солонину. Охранники принялись накладывать в деревянные чашки, работники выстроились в очередь. Я встал последним. Подошёл и мой черёд, мне выдали чашку с кашей. Ложку и кусок луковицы взял, как все, с расстеленной на земле ткани.

Охранники ели с работниками, расселись у костров прямо на земле. Я уселся чуть поотдаль, занялся едой. Пшёнку с детства ненавижу, да после насекомых показалась вполне вкусной. Главное, солёной! Вот чего мне не хватало всё последнее время – аж характер стал портиться.

Пили воду из жбана, из одного ковшика. Тоже не беда, напился спокойно. Желающим накладывали добавки без вопросов, тоже воспользовался. Поев, мыли чашки и ложки в реке, складывали на расстеленную тряпицу. Один охранник потом связал в узел и отнёс на судно. Котлы тоже отмывали охранники. Рабочие устраивались спать прямо на земле.

Теснее жались друг к другу в общей куче. Я, конечно, к ним не полез, сел у костра, уставился в огонь. Стемнело, на небе заблистали яркие звёзды, белел лунный серпик. Стал слышен плеск речки, да временами всхрапывали бурлаки.

Рядом сел давешний жалостливый охранник, спросил, - устал?

- Немного, - ответил я.

Он положил мне руку на плечо, - что не спишь? Не привык на земле разве?

- Да так, - сказал я.

Мужик погладил меня по плечу. Опять, блин! Я же небритый!

- Ты про батоги-то не слушай, - заговорил он ласково, - я Ефиму скажу, забудет про тебя.