В этот момент с юга приходит добрая весть: Египет восстал против персов и просит помощи у македонского царя. Это рука судьбы, и Филипп принимает ее дар: он помогает египтянам изгнать персидские гарнизоны, а затем просвещенный владыка эллинов дарует египтянам то, чего никогда не решались дать им персы, — независимость. Такая щедрость окупается сторицей: Филипп может не держать своих гарнизонов на юге, новый фараон добровольно снабжает македонскую армию хлебом из неистощимых житниц черной земли. Отныне время перестает работать против Филиппа: он может удерживать фронт по Евфрату неограниченно долго, чего не предвидел Артаксеркс.
За первым, быстрым успехом следует второй — медленный: финикийцы начали переговоры с Филиппом. Уж эти-то от персов никогда ничего плохого не видели! Они были главной опорой царя царей в Средиземноморье, и если теперь они признают Филиппа как устойчивую силу, то надо во всем пойти им навстречу. Кстати, их запросы невелики: независимость, свобода морской торговли и контроль над караванными путями в глубине страны. Все это охотно дал бы им любой разумный правитель великой ближневосточной державы, дает и Филипп, обеспечивая себе лояльность новых полезных вассалов и лишая царя царей последней надежды на восстания в македонском тылу.
Артаксеркс вынужден усвоить этот горький урок — шансов на успешное контрнаступление у него нет. Но, кажется, и Филипп остановился в своей агрессии, так не заключить ли им перемирие, чтобы спокойно поразмыслить о новой политике и стратегии в изменившемся мире? Филипп не возражает, и договоренность быстро оформлена: временная граница между Западом и Востоком будет проходить по Евфрату, причем персы сохраняют за собой всю Месопотамию, но признают независимость Египта, Финикии и южносирийских княжеств (под эгидой Филиппа, владеющего Северной Сирией).
Мир на Востоке нужен Филиппу для того, чтобы возобновить свою активность на Западе; отныне македонская политика вступает в новую фазу, где переселения народов будут важнее, чем сражения и осады. Эксперимент с выселением римлян на галльскую границу прошел удачно, теперь сходная участь постигнет всех италийских противников Филиппа — осков, бруттиев, самнитов. Новые земли ждут изгнанников в Азии, на отвоеванном у персов западном берегу Евфрата. Здесь, вдали от родины, лицом к лицу с чуждыми им персами, эти бывшие враги Филиппа вынуждены будут стать его союзниками, чтобы выжить. Тех же, кто не готов примириться с этой долей, Филипп охотно отдаст царю царей, пусть тот поселит неукротимых чужаков на северной границе своей империи, где оазисы Бактрии и Согдианы подвергаются непрерывным набегам степных кочевников.
Разумеется, Артаксеркс принимает этот дар: такой способ использования храбрых военнопленных вдали от их родины издавна в ходу у персидских царей. Не скупясь, Филипп дарит Артаксерксу и полководца для его новой армии, им станет вечно недовольный Антигон. Слишком уж он рвется к власти и независимости, пусть получит то и другое на краю персидской ойкумены в роли сатрапа Бактрии! Артаксеркс опять согласен, кажется, они с Филиппом начинают понимать и ценить друг друга.
А Филипп переносит свое внимание на Сицилию, где схлестнулись торговые интересы греков и карфагенян. Каждая из сторон хочет уничтожить конкурента, но не может добиться решающей победы. Чью сторону примет македонский владыка? Филипп уже чувствует себя гегемоном всего Средиземноморья и не хочет наносить непоправимых обид своим подданным, будь то греки или финикийцы. Конечно, надо проучить зазнавшийся Карфаген, отобрав у него сицилийские владения. Но нельзя разрушать эту торговую столицу, столь важную для вовлечения жителей Иберии и Галлии в круговорот средиземноморской экономики. Филипп только что выиграл военное столкновение с Персидской империей, теперь надо выиграть мирное состязание с царем царей, а для этого средиземноморская экономика должна сравняться с ближневосточной.
Поэтому в Сицилии Филипп сознательно применяет «стратегию ограниченных целей», уже принесшую отличные плоды в Элладе, в Италии и на Евфрате. И снова успех: карфагенские крепости на острове захвачены войсками Филиппа, составленными в основном из греков, и отданы в их распоряжение. Остров Корсику вернули этрускам, ее давним владельцам. Сардинию же карфагеняне сохраняют за собой, как и все колонии в Африке, Иберии и Галлии. Теперь, наконец, политическая карта Средиземноморья соответствует желаниям Филиппа. Однако социальная ситуация все еще далека от совершенства.
Читать дальше