Юрий Корчевский - Ученик Путилина [litres]

– Кто там? – раздался голос из глубины квартиры. Голос женский.

– То ко мне, матушка. Входите.

Пока они были на вы. Семейство сидело в столовой, пили чай. На большом столе самовар, сахар колотый громоздился горкой, на отдельном блюде сушки – баранки, пряники. В вазочках варенье и мед.

Войдя в комнату, Павел поклонился.

– Доброе утро!

Повернулся в красный угол, на иконы, перекрестился. Маманя Анны губы поджала, тремя перстами гость крестится. Анна тут же представила гостя.

– Павел Иванович, знакомец по Ялте.

– Нежданный гость хуже татарина, но полагаю – надоедать не буду.

Павел прищелкнул каблуками.

– Полковник жандармерии Кулишников из Санкт-Петербургского управления.

– Садитесь, Павел Иванович, разделите с нами трапезу. Аглая, прибор гостю.

Это хозяин жене. Та метнулась на кухню, принесла чашку, блюдце, ложечку. Павел преподнес ей коробочку с серьгами, а папеньке расческу. Женщины сразу начали серьги разглядывать, да Пафнутий Леонтьевич прикрикнул:

– Прикажете гостю чай мне наливать?

Тут уж Анна подсуетилась. И чай налила, и вазочку с вареньем подвинула. Сначала разговор о погоде пошел. Так издавна велось, с серьезного разговор не начинали. Непогоды не было, как и засухи, посему урожай будет хороший и цены не поднимутся. Потом на столичные новости перешли. Чаепитие длилось долго, часа два. Сам хозяин за это время выпил чашек пять-шесть чаю, потел, утирался полотенцем. Так обычно делали сибиряки, отметил про себя Павел. Потом мужчины перешли в гостиную, женщины принялись убирать со стола. Павел отметил, что прислуги нет, это хорошо, Анна не избалована.

Как только уселись в кресла, Пафнутий Леонтьевич стал расспрашивать Павла о службе, да есть ли жилье свое, да много других вопросов. А в конце самые важные. Любит ли его дочь Павел, да когда жениться собирается.

Павел ответил, что по приезде в Санкт-Петербург присмотрит и купит квартиру, тогда и в гости пригласит. На что отец Анны головой кивнул.

– Кроме Анны у меня еще сын и дочь. Оба уже семейные, в Москве проживают. Сын помощником моим на фабрике, дочь дома с детьми. Анна вот что-то в девках засиделась.

С первой встречи о женитьбе говорить неприлично, но вроде обе стороны друг другу понравились. Серьезные, обстоятельные, на ногах твердо стоят. После беседы Павел откланялся, договорившись завтра с Анной погулять.

Следующим днем поперва на Красную площадь в «Мюр и Мерилиз».

– Анна, выбери себе подарок.

– Никак не можно. Ты сам должен выбрать и подарить, это же на память.

Павел выбрал цепочку с кулоном в виде сердечка, по моде. Уже на Красной площади подарил.

– Анна, выходи за меня замуж.

Зарделась, помолчала.

– Ты серьезно?

– Более чем. Разве такими предложениями шутят?

– Я согласна, – без колебаний ответила она. – Но надо спросить разрешение родителей.

– Сватов, как полагается, заслать не могу, у меня в Москве ни одного знакомого нет.

– Сам приходи вечером просить моей руки.

Немного погуляли по Кремлю. Доступ всем желающим свободный, не то что ныне. Павел посмотрел на монастыри и церкви, которые большевики снесли после революции. Да потом еще Н. С. Хрущев, будучи генсеком КПСС, снес старинные постройки и поставил Дворец съездов – безликую коробку из бетона и стекла. Явно руководствовался словами из гимна «весь мир до основанья мы разрушим, а затем – мы свой, мы новый мир построим…». Павел понять не мог, зачем разрушать то, что стояло веками, и строить худшее?

После обеда в ресторане Павел отвез избранницу на извозчике домой, сам к цирюльнику постричься, править усы. Сходил в душевую при гостинице, потому как в номерах только умывальники. Горничная за отдельную плату почистила и погладила костюм, туфли до зеркального блеска довела. В зеркало посмотрелся – вполне!

В семь вечера заявился на Мясницкую. Кто его знает, как просят руку и сердце девушки? Встал в комнате перед родителями на одно колено.

– Люблю вашу дочь и прошу ее руки и сердца.

Родители переглянулись. Может быть, еще что-то надо сказать?

– Анна, подойди! Встаньте оба рядом.

И родители, сняв с красного угла икону, благословили на брак. Только этого мало. Как любой военнослужащий, жандарм, он должен был испросить согласие начальства, подать прошение. Формальность, но исполнить надо, о чем и сказал присутствующим.

– Анна приедет в столицу к сентябрю. Думаю – уладите формальности?

– Полагаю – да. В моих интересах.