Анатолий Подшивалов - Господин изобретатель. Часть II

Сумма в бумагах была одна, а реально коннозаводчику уплачивалось меньше, рассказывать, как делилась разница, думаю, не имеет смысла. В столице, конечно, такого, как в провинции, в открытую никто не творил, но служить в гвардии офицеру было затратно, его жалованье в несколько раз было меньше того, что приходилось тратить гвардейскому офицеру, особенно в кавалерии. Поэтому, многие офицеры из небогатых или разорившихся семей, выйдя в гвардию за отличные успехи в училище, потом просили перевода в армейские полки, получая, впрочем, при переходе, следующий чин. Такая ситуация, когда, по словам военного министра Ванновского, офицер получал меньше, чем приказчик в лавке, продолжалась до конца 19 века. Где уж тут думать о престиже службы, когда офицеры в провинции ходили в штопаных мундирах по 10 лет и лишь на смотр одевали новый. Куприн в своем «Поединке», конечно, несколько сгустил краски и современники ему пеняли, что, мол, он пасквиль написал, потому что выгнали его со службы, но, в целом по этой книге можно составить достаточное впечатление об офицерском быте армии времен правления Александра III, тем более, что детали во многом согласуются с описанными в мемуарах бывших офицеров того времени.

Обо всем этом я размышлял, поскольку раздумывал о том, принять ли приглашение полковника Агеева поступить на государственную службу. По возвращении в гостиницу с полигона мы не пошли в ресторан, а я заказал коньяк и немудрящие закуски в номер.

Выпили, коньяк был хороший, французский, как и подобает коньяку [1] Это потом в России появился шустовский коньяк, который, в общем-то являлся по своей сути, бренди, так как коньяк должен производится во французском Коньяке, так же как шампанское – в провинции Шампань. , подождали послевкусия благородного напитка. Потом отдали должное закускам: икорке, севрюжьему балыку и швейцарскому сыру (вот за что люблю это время, – за вкусные продукты, впрочем, говорят и здесь жульничают, но, не в хорошем ресторане, а в дешевом трактире, где могут накормить какой-нибудь дрянью) [2] Понятно, что попаданцу с деньгами здесь нравится, но так он сам их заработал, пострадав при этом, в том числе, и физически. А продукты и в конце 19 века фальсифицировали не меньше, чем в начале 21-го. . Потом налили по второй и пили уже неспешно, наслаждаясь запахом и ароматом напитка, согревая коньяк в в рюмке теплом руки.

– Александр Павлович, – слегка захмелевший (все же мы с утра ничего не ели, на полигоне закусывал исключительно генералитет со свитой), Сергей Семенович обратился ко мне, – вот я до сих пор понять вас до конца не могу. Ведь вы, дорогой мой Александр Павлович, внук миллионщика и наследник его капиталов – не отнекивайтесь, я сам вижу, что кроме вас, деду вашему дело свое передать просто некому, разве что его самодурство на старости лет начнет прогрессировать и он из ума выживет, но, пока ему это не грозит. Так вот, я и говорю – как внук миллионщика и сам умеющий зарабатывать (знаю, что у вас и свой счет имеется внушительный), тратит деньги на проекты, которые сейчас прибыли не приносят и, может быть, не принесут вовсе? Я много над этим думал, еще когда расследовал дело о взрыве в вашей лаборатории. Скрывать не буду, вы тоже были в кругу подозреваемых, но, проанализировав ваше поведение, я понял, что больше капиталов вы радеете о пользе государства Российского. И это не высокие слова, поверьте, сейчас и среди Великих князей не все радеют так.

Вот как, подумал я, – а Сергей Семенович, похоже, захмелел, приняв 150 граммов на голодный желудок, надо было бы в ресторан все же идти, после горячих закусок, а особенно наваристого первого блюда (как здесь готовят стерляжью уху, обалдеть!!!), такого бы не случилось. И ведь ведет крамольные речи, Великих князей подозревает в отсутствии любви к Отечеству, сейчас, глядишь, так и до Государя-императора доберется… Между тем, уже совсем захмелевший бывший жандарм продолжал:

– Еще больше я укрепился в том, что вы – патриот Отечества, – продолжал Агеев, – в той самой мансарде, когда вы при виде Семена с ножичком подписали шпиону матерные английские слова на листах, а ведь многие бы соблазнились дворянством и британскими деньгами, пусть эти обещания в устах мистера Хопкинса не стоили и гроша ломаного – вас бы в живых все равно не оставили. Мы ведь вас сразу могли выручить, но, беру грех на душу, я хотел убедиться в вашей стойкости и убедился в ней.

В нашем разведочном деле без проверки нельзя, иной герой-героем на людях, а останься один на один с врагом, о пощаде просить будет, особенно, если смерть неминучая и позорная, вроде, как быть утопленным в бочке с дерьмом. Так что, Александр Палыч, простите покорно за проверку, зато теперь я знаю, что вы кремень-человек. И дядюшку своего спасали, о шкуре не думали, вон как погорели, страшно сначала смотреть было, а сейчас ничего – молодец, хоть под венец!

Читать дальше