Виктор Зайцев: Проверка на прочность [litres]

Венеции было, что сказать Королевцу, больше года продававшему в Северной Европе зеркала и подзорные трубы качественней венецианских и, самое главное, дешевле на двадцать процентов. Если мастера с острова Мурано и сохранили свои прибыли, то исключительно за счёт поделок и посуды из цветного стекла, до которого руки магаданских стеклодувов пока не дошли. Да и остров Кипр, так удачно захваченный год назад у турок, почти два века был в собственности Венеции. А потеряли они его совсем недавно, года три-четыре назад. Так что, венецианцам было о чём поговорить с представителями Западного Магадана. А что могли получить или потребовать от Венеции магаданцы, пока находилось под вопросом.

В идеале, конечно, лучше заключить с Венецией союз против Турции. Но зачем? В смысле, за что воевать против Турции в Средиземном море, да ещё в союзе с Венецией? Острова Архипелага, так любимые венецианцами, Магадану не нужны, в качестве базы хватит и Кипра. Получать территориальные уступки от турок, в виде участков побережья Хорватии или Греции? На кой чёрт такие победы, эти пляжи замучаешься защищать, сплошной убыток. Совместно грабить турецкие города? С этим занятием магаданцы сами неплохо справляются. Преференции в торговле? Над этим можно подумать, но воевать ради этого, да ещё с Турцией? Дешевле с турками заключить торговый союз, у них и товаров больше и возможностей.

Потому и Николай продемонстрировал новоявленному «Труффальдино из Бергамо», так походил Федерико на одного из персонажей известного фильма, всю свою незаинтересованность в разговоре со «слаборазвитыми варварами-европейцами». Встречать гостя майор вышел в синих джинсах и белой рубашке с коротким рукавом, без единого украшения на теле, не считая наручных часов. Пара наручных часов сохранилась лишь у бывшего сыщика и у Павла Аркадьевича, часы оказались механическими, потому и выжили. Кварцевые часы Игоря Глотова остановились года три назад. Устав менять быстро сгнивавшие кожаные ремешки, два года назад майор уговорил ювелиров сделать к часам платиновый браслет. Так что часы не вызывали особого интереса у случайных собеседников, тусклая платина не походила даже на серебро, не только на золото.

Господин Фалькони, как ни странно, удивил Николая своим стойким характером, нетипичной для южанина невозмутимостью. Венецианец не показал ни единым движением, что поведение хозяина ему не нравится. Более того, он начал разговор на шведском языке, вставляя туда фразы по-русски. Было понятно, что представитель республики готовился к встрече, а не просто пришёл поругаться. Потому Кожин предложил гостю побеседовать в неформальной обстановке, пригласив на лёгкий ужин. Чисто летний салат из помидоров с огурцами, с подсолнечным маслом, фрукты с ягодами на выбор, стакан холодного хлебного кваса. Что ещё полезет в горло во влажной средиземноморской бане под тридцать градусов?

За время совместного обеда двое мужчин перекидывались короткими замечаниями, присматриваясь друг к другу, Николаю спешить было некуда. А венецианец с каждой минутой всё сильнее мрачнел, рассматривая собеседника и обстановку столовой. Два больших ростовых зеркала на стенах, стоимостью большей, нежели вся эскадра Фалькони. Настенные керосиновые лампы, последний писк европейской моды, огромные стёкла в окнах, которые даже в Венеции никто не покупает, настолько они дороги. Последним ударом для Федерико стал наручный хронометр на руке магаданца, с тремя стрелками, маленький, на простом тусклом, наверняка дешёвом браслете. Сеньор Кожин привычно небрежно посматривал на хронометр, не придавая значения его немыслимой стоимости. Фалькони не пытался предположить цену такого хронометра, таких часов просто не существует. Их не смогут купить даже императоры. Именно в эти минуты посланец дожа вспомнил последние напутствия главы Венецианской республики.

– Если не удастся купить этих дикарей-славян, нужно склонить к миру или уничтожить любой ценой. Пока мы в состоянии эту цену заплатить, потому что через пять лет наши мастера станут нищими, а купцы останутся без работы. – Дож приобнял Федерико, своего племянника, и добавил: – Решение принимай сам, но это страшные люди, опаснее всех турок вместе взятых. Если мы не заставим их прекратить производство зеркал и стекла, республика погибнет.

– Позвольте приступить к серьёзному разговору, сеньор Кожин? – с непроницаемым лицом приступил к беседе Федерико, не показывая царящей в его душе паники. После молчаливого кивка магаданца, он продолжил: – Венецианскую республику очень волнует деятельность Западного Магадана, которая приносит значительные неудобства нашим интересам. Вы необдуманно снизили цены на уникальные венецианские товары, наши мастера и торговцы несут огромные убытки. Мы считаем, что вы обязаны возместить убытки Венецианской республике и забыть все украденные у наших мастеров секреты. А ваших шпионов и мастеров, узнавших закрытые знания, нужно передать властям Венецианской республики.