Далия Трускиновская - Наследница тамплиеров

— Тут не думать надо, тут как-то иначе…

Софья Андреевна с некоторой тревогой следила за руками Анюты. Руки вздрагивали, вступали в сложные отношения, правая словно что-то выливала из ладони, левая описала вокруг правой круг, и несколько секунд спустя обе стали двигаться одинаково — как будто пришлепывая незримую субстанцию, распространяющуюся вверх.

— Тетя Соня, где ваша сумка? — спросила Анюта.

— Сейчас!

Софья Андреевна принесла из прихожей сумку — дорогую и стильную, потому что в юности ее научили не экономить на сумках. Анюта открыла ее и вытряхнула на кухонный стол.

— Вот ваш перстень, тетя Соня, — сказала она. — Вы за чем-то в сумку лазили, и он зацепился.

— Вот это интуиция! — Софья Андреевна сразу надела перстень на средний палец. — Как это у тебя получилось? Вот это?

Софья Андреевна попробовала повторить Анютины жесты.

— Теть-Сонь, вы что делаете?

Софья Андреевна удивленно посмотрела на Анюту. Крестница не притворялась.

— Мистика… Ты что, действительно себя не контролируешь?

Анюта даже растерялась.

— А что, надо?

Софья Андреевна была настоящей деловой женщиной — не загромождала свою единственную голову лишней информацией. Голова была ей нужна для работы, а рассуждения о магических пассах для деловой женщины совершенно бесполезны. Поэтому она не стала расспрашивать Анюту, а задумалась. Способность искать пропажи — хороший товар…

— Слушай, Анютка, я придумала для тебя работу. Помнишь дядю Борю? Твоя мама еще чуть за него замуж не вышла?

Покойная Люся, было дело, собралась как-то бросить мужа, Анютиного папу, и даже знакомила дочку с женихом; правда, ничего не получилось.

— Помню. Серьезный дяденька, — неуверенно ответила Анюта.

Она тоже не держала в голове лишней информации; взрослый дяденька был для ребенка совершенно лишним. Когда он исчез с Анютиного горизонта, она ни разу о нем не вспомнила.

— Этот серьезный дяденька — банкир, торгует недвижимостью, что-то он еще с железной дорогой делает, кажется, был какой-то контракт о покупке локомотивов… — Софья Андреевна задумалась, вспоминая подробности, но вдруг поняла, что они сейчас не имеют значения. — Он такой человек — деньги к нему сами липнут. А начинал он двадцать пять лет назад с сети гадальных салонов. Почему — не спрашивай! Я сама в один бегала, пока не поумнела. Там он по старой дружбе велел меня обслуживать бесплатно. Ну так вот, тот салон еще жив, Борька… То есть Борис Семенович… В общем, он не просто этот салон сохранил, а у него там вроде штаб-квартиры… Ну, игрушка у него такая! Так вот, Анютка, я и думаю — надо ему позвонить. Может, там гадалка нужна.

— Тетя Соня, да я не умею гадать! И вообще — ни во что такое больше не верю! И какая из меня гадалка?! Вы на меня посмотрите! Они же там все черные и лохматые! — с ненавистью воскликнула крестница.

Анюта была блондинкой, притом постриженной коротко и неудачно, а вот разлучница — как раз кудрявой длинноволосой брюнеткой.

— С чего-то же нужно начинать. Ты умеешь искать пропажи — тут ты спорить не станешь? Ну вот я тебя к нему и пристрою.

— Не надо, теть-Сонь. Лучше я уборщицей пойду. В детский садик…

— Можно еще мыть полы в привокзальном сортире! — рявкнула Софья Андреевна и взяла айфон. — Борька, Борька… ну буквы «бэ» нет… Успенский… на букву «у» тоже нет… «Трансинвест»? И на букву «тэ» нет, куда же он запропастился? А! Вспомнила, на букву «и»! Этот салон называется «Инари»!

Анюта не проявила к слову ни малейшего интереса, но Софья Андреевна вспомнила, что еще тогда, четверть века назад, собиралась узнать его смысл, да все как-то не собралась.

— Гугль нам в помощь, — пробормотала она.

С айфона Софья Андреевна вышла в Интернет и полминуты спустя прочитала:

— Инари, так, так… Японская богиня изобилия, риса и житейского успеха… А что? Годная богиня! Сейчас я ему позвоню…

— Я не хочу быть гадалкой!

— А чего ты хочешь?

Это был страшный вопрос. Анюта, уж так получилось, никогда ничего не хотела. То есть новые туфли, колечко, курточка, замуж, модные духи, своя квартира — такие желания у нее были. Но в бухгалтерский техникум ее загнали чуть ли не пинками — учиться она не хотела, быть бухгалтером тоже не хотела, получать какую-то другую профессию — тоже… Поскольку кем-то же нужно быть, она смирилась и с большим трудом получила диплом.

Ей даже было смешно слышать, когда какая-то из подружек говорила: хочу стать завотделом, хочу поступить в институт. Анюта не понимала, как можно этого хотеть. Слово «карьера» в ее лексикон не входило. А в ее Вселенной, похоже, не было ни прошлого, ни будущего, один только нынешний день с его заботами и потребностями.