Андрей Горн - Дух трудолюбия

Открыв дверь в дортуар, где двумя длинными рядами стояли несколько одинаковых столов, стульев и заправленных кроватей, на которых валялись трое ребят, немедленно вскочивших при появлении Аркаши, он гаркнул:

— Петька, Илья, Олежка! Значится так…к вам я новенького подселяю! Знакомьтесь сами, кличут Сергеем. И не забижать, а то знаю я вас! Староста, тебе задание. Обсказать ему про наши порядки, показать тута все, расположить, сходить к Анисиму за бельишком и сводить на обед! Последнее — первым. И в рукомойню сразу зайдите. Акулина Валериановна ужо распорядилась. И не забудь, Петька, седня вечор у нас банно-прачечный. Ну, ребята…я пошел, а ты, давай-давай, обживайся тут.

И закрыл за мной дверь.

— Ты — Сергей? — вскинул руку паренек, названный Аркашей старостой. А меня Маркиным Петром кличут!

— Здоров! Будем знакомы.

— В нашем классе я тут главный, старостой выбрали. А это Федькин Илья и Радулов Олег. А по фамилии как тебя?

— Конов. Сергей Конов. Больше ничего не помню.

— Ба! Не помнишь? Как это тебя угораздило?

— Ну-у. Гулял по улице и под паровик какого-то начальника попал. Дорожное происшествие. Доктор сказал, мозги отшибло.

— Ба! И что дальше?

— А что дальше. Ищет полиция, ищут родители…как-то так.

— Жаль, что ты совсем ничего не помнишь? А что это у тебя одежа с ботинками такая странная? И буковки аглицкие. Заграничное, верно?!

— А, иностранная.

— Только тута у нас ее носить нельзя. Только можно форменную. Ну пойдем, а то обед, наверное, в столовой там уже холодный.

И впрямь, выданный мне обед был едва теплый. В столовой молодая повариха налила мне остатки жижки с кислых щей, оставшихся с обеда, дала парочку яиц вареных и ломоть хлеба.

— Больше, увы, нет! Не ждали тебя, юноша — сказала она.

Ну и ладно. Нет так нет.

После обеда пошли к кладовщику в подвальный этаж. Петр вел меня по этажам, как Аркаша, снова комментируя все вокруг. Добравшись до искомой кладовой, навстречу нам вышел худой человечек высокого роста в кожаном фартуке и суконных наладонниках.

— Дядька Анисим, здрав будя! — Петр поздоровался первым.

— И тебе здравствовать! Чего пришел?

— Да вот, новенький у нас. Одежа нужна.

Кладовщик, профессионально оценив рост и комплекцию парня, пригласил ребят в кладовую:

— Ну заходите-заходите, ребятки. Сейчас рост померяем и соберу.

Сборы прошли быстро. Староста ушел раньше, сказавшись делами. Тем временем кладовщик лихо лазил по стеллажам и антресолям, споро находя и скидывая с верхних полок нужного размера одежду. Я, стоя под деревянной лестницей, руками ловил все скидываемое кладовщиком. Нательное белье, гимнастическое трико, уличные ботинки и прюнелевые туфли с козловыми сапогами, носки и портянки, две пары форменной гимназической одежды для ежедневного ношения, форменная фуражка с кокардой из трех перекрещенных букв И, О, П, а также зимнее пальто с двумя вертикальными рядами блестящих пуговиц. Ф-фух, накидали мне шмотья. Расписавшись за все выданное в большой амбарной книге, Анисим вдобавок вытащил из ящика кожаный форменный ремень с пряжкой, которым я перевязал получившийся куль одежды. И вдыхая прелый запах долго лежавшей на складе одежды, вернулся в комнату. К запаху одежды примешался кислый запах комнаты. Фу-у, вонища. Как они тут живут, хоть бы комнату проветрили. Найденная позже причина оказалась проста, «явно не розами пахнущие» носки и обувь. Как они тут живут? Сложно проветрить? Не понимаю.

Развесив и разложив полученную одежду на спинку своего стула, лег на свободную кровать. Через несколько минут сытость желудка сказала моему носу и организму «фе» и напряжение последних часов отпустило. Заснул я в момент. И засыпая, уже не видел, как в дортуар гурьбой ввалились другие ребята.

— Илья, новенького нам подселили что-ль?

Уже вечером меня разбудил староста. Олег со словами:

— Пошли в баню, Серега. Все уже строимся!

Как не хотелось еще поспать, но увы…пришлось вставать. Не дома.

— Идите сами в баню! Мне и под душем неплохо мылось.

Посещение воспитанниками приюта городской бани было событием. Стройной колонной воспитуемые обоего полу со сменной одеждой в руках шли пешком к расположенной в трех кварталах казенной общественной мыльне, имевшей мужское и женское отделение. Там, под присмотром взрослых надзирателей, уже стояла жидкая очередь наших ребят из младших дортуаров, которая разом вошла вовнутрь, не успела наша колонна подойти ко входу.