Андрей Горн - Дух трудолюбия

— И ты, брат! Значит, продался катайцам за тридцать сребренников, поганец!

Подползаю к самому краю, осторожно выглядывая вниз, всматриваясь и одновременно вслушиваясь в разговор говорящих внизу людей, среди которых я узнал отца Саши, стоявшего под прикрытием двух крепких солдат. Императора.

Когда в большом зале раздались первые выстрелы, я инстинктивно отпрянул назад. Чуть не оглох. Уж больно хорошими оказались акустические свойства в помещении. Преодолев первые неприятные ощущения звона в ушах и вытащив из-за пазухи свой парострел, я, положив его тихонько на деревянный пол, вновь выглядываю вниз. И тут же отпрянул назад. Отбитые случайным попаданием выстрела в стену, где рядом находился я, пыль и куски побелки, полетела прямо в глаза.

— А ч-черт! Да что же ты будешь делать!

Проморгавшись, смахнув и вытащив из глаз мешающиеся мне крошки, выглядываю вновь. Разборка между родственниками продолжалась, явно не в пользу обороняющегося Императора. Его солдаты охраны, вместе с убитыми ими катайцами, в неестественных позах, так, как застала их смерть, лежали на полу. Мне же в голову не приходило никаких идей, как помочь императору. И пока не нашёл ничего лучшего, как тихонько сидеть в своем укрытии и не отсвечивать.

На сказанных противниками словах «Тяжко?! Не поджарился?!» я вылез снова из своего укрытия, пытаясь рассмотреть действия противников. Отец Саши был в своем защитном коконе, немного похожим на тот, что был у меня. Разве что яркость зеленоватого свечения магического шара была куда выше и насыщенней. И кокон Императора, похоже, пока успешно сдерживал натиск энергетических голубых разрядов из знакомых мне бреарлевских трубок, парочка которых была у меня. Выпущенные из рук катайских солдат разряды, впиваясь в защиту государя, словно пытаясь проколоть ее насквозь, следом сдавались, сливаясь с коконом, рассеиваясь и поглощаясь. И можно было бы радоваться этому, но нет. Кокон сжимался, сдавливая все внутри и потихоньку истончался, становясь светлей прямо на глазах. Решив додавить защиту, его явно родственник отдал приказ усилить натиск. После чего в бой вступили новые солдаты. Купол продолжал светлеть. Потом к участникам боя присоединились маги. Один из них принялся ловко испускать в его величество одну за другой шаровые молнии, второй же, готовился к участию, делая в воздухе какие-то пассы. Первые попытки мага залезть в мозги Императора кончились неудачей, что выражалось в злом рычании государя. Что делать, я не знал, лишь незаметно вытащил из заплечной сумки катайского солдата, стоящего внизу с парострелом в руке, знакомый мне ранее трофей.

Решение пришло позже, когда с сильным хлопком, словно передавая последнее адью, зеленая защита кокона государя истончался и исчезла. А мужчина, едва державшийся на ногах, весь бурый и вспотевший от теплового нагрева, немного покачался на ногах и свалился на мраморный пол. От бессилия разжав удерживаемый в руках небольшой продолговатый предмет, покатившийся к краю зала, туда, где наверху сидел я. Наверное, тот самый жезл. Похоже мое время пришло. Одна рука свесилась с галерки, мысленно направляя сгусток к жезлу. А вторая потянулась к трофейному жезлу, пристраивая и нацеливая его в стоящих внизу противников.

— Ну вот и все. Кончилось твое время, Николай. Говорил же по хорошему, но ты… ты сам так захотел, не обижайся. Говорят, это не больно. Прощай же, брат! — сказав эти слова, его родственник, вытащив из-за пояса небольшой изящный парострел, нацелил его в лежащего на полу и возящего своими конечностями, едва живого Императора, от тела которого вдобавок дымился легкий пар. Когда родственник Императора увидел поднимающийся прямо на его глазах жезл, он заорал.

— Эй! Куда?! Это же мой жезл!

Пришло время действовать. Одной рукой схватив поднявшийся ко мне жезл, второй я выстрелил из бреарлевской трубки по стоящим внизу противникам. И сразу же пожалел. Хвататься за трубку нужно было обоими руками, как это делали катайские бойцы. Из-за неопытности, пока одной рукой я пытался положить схваченный жезл Императора в свой карман, вторая рука с непривычки успела выписать, пущенной из трубки по противнику энергией, такие зигзаги, что мама не горюй. Лихо пройдясь от одного края зала к другому и обратно, сполохи энергетического разряда беспорядочно метались от одного солдата, стоящего на одном краю зала, к другому, стоящему на противоположной стороне, сжигая их, стоящих без защиты, дотла. Пока я не ухватился второй рукой за жезл, лихими зигзагами успел разок попасть по родственничку-инсургенту, разом ощетинившимся защитным коконом, сжечь нескольких стоящих внизу солдат, троих каких-то гражданских и мага-любителя шарить в мозгах.