Александр Забусов - Калика перехожий [litres]

– Вот что, Своерад, – назвала, как родитель нарек. – Нет тебе дальней дороги. Дома сиди. Тогда, быть может, пройдет стороной черная полоса мимо. Если решишься в Новгородские земли плыть, потеряешь больше чем найдешь, а то и голову сложишь. Оно такое надо?

– Да ты, старая, из ума совсем выжила! – вспылил купчина. – Я у тебя спросил всего лишь, каким путем мне идти, а ты мне дорогу решила закрыть! Да знаешь ли ты, с какими людьми я дело имею? Это первые люди на торговых полуночных путях. Вся Ладога под ними ходит. Ведьма проклятая! Прости, Господи! Эй, Тетерев! Подь сюда!

В светелку вбежал вызванный челядин.

– Я тут, Силуян Чередич!

– А ну, хватайте на пару с Вторушей эту глупую бабу да скиньте ее с мостков в речку. Нехай охолонит, можэ ума ей бог прибавит! Чего встал? Тащи ее вон с терема!

– Ага!

– Эх, Своерад, стал ты совсем скудоумен, – высказала напоследок ведунья, влекомая Тетеревом за загривок прочь из купеческих палат. – Попомнишь мои слова, когда туго придется!

Последнее напутствие кричала уже со двора, когда оба челядина тащили ее к воротам.

Старческой семенящей походкой подбежала к переводившему после стычки дыхание нежданному заступнику, стоявшему неподалеку от купцовых смердов. Ухватила за руку, обратив на себя внимание светло-голубых глаз парня.

– Идем скорее отседова! У купчишки дворовых много, со всеми разом не управишься, да еще и видаки найдутся, обвинят во всех смертных грехах. Здесь племя, жадностью порченное, живет. Идем. В гости тебя приглашаю.

– Ну, что ж, коли приглашаешь, тогда пойдем, бабуля.

Давно уже остался позади погост, под сенью леса змеилась тропинка. Старушенция, споро перебирая ногами, упорно вела Ищенко за собой. Наконец бабка остановилась и громко произнесла слова, будто кого увидела и обратилась к нему:

– Будь, наша хоромина, богами вместима, от лиха хранима, пресветлая, благословенная, каждая дырочка, каждая щелочка, со дверьми, со окошечками, со бревешечками!

Андрею показалось, что лес расступился перед ними, что деревья развели в стороны ветви, и на маленькой уютной полянке обнаружилась избенка под крышей, крытой крупной щепой.

– Ну, бабуля, предупреждать же надо, а то ты своими спецэффектами из меня заику сделаешь! – вырвался возглас у молодца.

– Ха-ха! А я-то думала за мной витязь идет, который никого не побоится в этой жизни?

– Может и так, но мера-то во всем быть должна.

– Пошли.

Вблизи бревенчатая, почерневшая и щелястая от времени изба не выглядела такой уж и игрушкой. Небольшое оконце, закрытое бычьим пузырем, подслеповато смотрело на пришельца со старухой. Трава у приступки в жилище выкошена. Дверь на ременных петлях. Ну, по большому счету все как у людей, правда, местных.

Старуха первой подошла к двери, потянула ее за деревянную резную скобу. Оглянувшись, напутствовала Андрея:

– Ты голову-то пригни, ишь вымахал, этак лбом потолок в избе прошибешь, и во влазне осторожней, рухлядишка у меня в ней кой-какая сложена.

– Ага.

– Тогда заходь, гостенек дорогой!

Пройдя точно за бабкиной спиной через совсем мелкий коридор, через вторую дверь попал в горницу, она же и единственная комната в избе. В центре печь, как у всех в этом времени, без привычного гостю дымохода. Стол, лавка для сна, покрытая шкурами животных, рядном два табурета. На настенных полках полно горшков, у дальней стены, той, которая «слепая», на протянутых бечевах развешаны пучки разных трав, запах которых дурманил обоняние. Горище в избе отсутствовало. На центральной, лежащей поперек избы балке сидела и подслеповато пялилась на людей настоящая сова.

– Оба-на! – заметив птицу, проявил восторг парень.

Старуха хмыкнула.

– Птица Сва – Божественная Птица – Птица Сварога, от которой невозможно что-то скрыть даже в тёмное время суток. Она же символ таинственного ночного собрания. Помощница моя, сопровождает меня по миру Нави, помогает общаться с теми, кто за кромку ушел, узнавать у них прошлое и будущее нашего мира. Совы вместе со змеями охраняют от злых и жадных тварей все великие тайны Природы, – менторским тоном оповестила гостя.

– Так-так, бабушка, а скажи-ка мне, такому глупому и недальновидному, уж не в дом ли ведьмы я в гости наведался?

– Дурак ты, право слово! Оно, конечно, и без всякого знания видно, что ты в погосте чужак. Но ведь вступился за старушку, а долг, как известно, платежом красен. Но с той дрянной породой, кою ты назвал, ничего общего не имею. Ведунья я. А ты небось крещеный? Хотя чего это я спрашиваю? У нас родового имени Андрей отродясь не бывало. За стол садись, кормить буду.