Евгений Щепетнов - 1972. ГКЧП [СИ]

Пауза, потом отборная ругань, и тишина. Трещат помехи, где-то очень далеко голоса – непонятно чьи, и…больше ничего. Майор выдержал паузу минуты три, потом снова вызвал:

– Третий Пятому! Третий Пятому!

После шестого вызова Третий откликнулся:

– Слушает Третий, чего вопишь?! Решаем. Жди коробочки. Посмотрим, насколько у них кишка не тонка!

– Понял, Третий…

Майор вдруг глубоко вздохнул и вытер с лица что-то влажное и липкое. Кровь вперемешку с мозгами. Он хотел сплюнуть, но плевать в машине – грех. Майора охватило тянущее чувство грядущих неприятностей. Не так он представлял грядущую революцию, совсем не так!

Ду-ду-дут! Ду-дут! Ду-ду-ду-дут!

Видимые и при свете дня белые "шмели" потянулись к изрыгающим огонь башенкам БТР, выбивая из них искры и кусочки металла. Бэтэры стухли за считанные секунды – сразу все. Грохот пуль о металл забора и ворот резко прекратился.

– Передают что-нибудь? – спросил я радиста, пристроившегося в укрытии и постоянно сканирующего эфир на двух рабочих частотах "гостей".

– Передают. О потерях спрашивает.

– Дай мне! – протянул я руку к наушникам и микрофону. После недолгого разговора с "врагами" (и надо сказать – абсолютно бесперспективного), нашел вторую частоту и приготовился послушать то, что майору скажет непосредственный командир. И не ошибся в предположениях – майор перешел на запасную частоту, и…я снова поговорил. И с тем же результатом. Все равно как злой собаке попенял на то, что она лает и попросил ее не гавкать. Глупо, да. Но кто знает, может все-таки задумаются?

Не задумались. Скоро радист доложил о переговорах танкистов, машины которых были уже на подходе. Впрочем, я знал, что этим дело и закончится. Или, вернее, продолжится. Сутки! Продержаться сутки!

Танки подошли через два часа. Вначале мы увидели пыль, которую они подняли, обходя нас полевыми дорогами, потом услышали рев танковых движков и лязг траков.

– Десять штук! – мрачно прокомментировал ситуацию Аносов, и взяв тангенту рации сказал в нее несколько слов шифрокоманды. Танки подходили все ближе и ближе, и вот уже в зрительную трубу я различал детали этих самых танков.

Т-64, это уж само собой. Врежут – как срежут. Пушка у него убойная. Подойдут метров на пятьсот, и начнут расстреливать нас из своих орудий. Тридцать восемь снарядов в каждом танке – любому хватит. Никакая броня не выдержит массированного обстрела десяти танков. Ну…кроме нашей. Но рисковать зачем?

– Частоту командиров танков! – командую я, и радист тут же переключается на нужную частоту. Вызываю:

– Командиру танковой группы! Вызывает…вызывает Карпов.

– Что за Карпов?! Кто в эфире?! Сгинь, урод! Твою мать…

– Мужики, предупреждаю – если не уберетесь, мы вас уничтожим! – начинаю я свою безнадежную песню. Знаю, что все это бесполезно, но когда закончится – у нас будет отмазка: мы предупреждали, мы хотели избежать кровопролития. Так себе конечно отмазка, но другой у нас нет. Мы защищаемся, и защищаем руководство Партии. А еще – американского президента.

– Мужики в поле пашут! – рявкнул голос в наушниках – Продажная тварь, прислуживаешь америкосам? Миллионер хренов! Щас мы вам дадим прикурить, это тебе не бэтэры палить! Посмотрим, кто кого уничтожит!

В наушниках снова загремел отборный мат, и я с сожалением отложил тангенту. Все бесполезно. Черту переступили. Крови не избежать, это ясно. И все я! Я со своими переделами действительности! Неужели это все-таки мой мир? Интересно, что там, в будущем? Когда вернутся Зина и Настя, только тогда я узнаю – мой это мир, или все-таки параллельный. Почти через год узнаю. Если узнаю, конечно. Неизвестно, куда они отправились – может вообще в совсем другой мир! Вот было бы дело – выходят они из портала, а там…там ядерная зима. Руины и смерть. Подумаю – у меня аж дыхание перехватывает…

– Ракету! – командую я, и тут же в небо взмывает красная ракета. Еще несколько секунд… Бам! Бам! Бам! Бах! Бах! Бам!

Три "Фагота". Скорострельность – три ракеты в минуту. Плюс – РПГ-7. Там их пять штук. Через минуту вместо танков – 10 чадящих костров.

– Что там, в эфире? – спрашивая я радиста, лицо которого окаменело, губы сжаты в тонкую линию.

– Мат. Крики. Угрожают! – коротко ответил он, и я медленно кивнул. А что я ожидал услышать? Молитвы? Стихи? Людям, сгорающим заживо в стальных коробках не до молитв. Могут только кричать, да проклинать. Кого? Понятно – кого. Чувствую, народная любовь ко мне скоро перейдет в народную ненависть. Как там называли Геральта? "Мясник из Блавикена"? И это только за то, что он защитил свою жизнь, и жизни местных жителей от самых что ни на есть банальных разбойников. А тут…тут свои.