Константин Назимов - Наместник Урала [litres]

– Как прикажете! – синхронно ответили они и склонили головы.

– Ваня, что за мазня на стенах?! – возмутилась Катерина. – Тут даже пропорции не соблюдены!

– Гм, – дернул я шеей, – может, за стол присядем да за встречу выпьем?

– Это можно, проголодалась я что-то, – сдерживая улыбку, произнесла императрица.

Да уж, давно так себя не ощущал. Еда в глотку не лезет, разговор не клеится. Ларионов и Еремеев чувствуют себя свободно, над Катериной подтрунивают да время от времени тосты провозглашают. Девушки пьют какое-то вино, мы с господами офицерами чуть-чуть пригубливаем коньяк из бокалов. Пытка продолжалась минут сорок, после чего ротмистр встал и заявил:

– Петр Евграфович, вы не забыли уговор, по которому мы обязались Катерине показать Екатеринбург? Дом охраняют ваши и мои люди, да и охранитель у нас имеется, – Вениамин Николаевич в мою сторону указал, – Ольга Николаевна под надежной защитой, и мы нашу императрицу, если дозволите, – он на нее посмотрел, – на пару часов оставим, пока еще на улице не стемнело.

– Возражений с моей стороны не будет, – чуть улыбнулась Ольга Николаевна. – Да и вам отлично известно, что могу за себя постоять.

– Ну-у… – капризно протянула Катерина, – на улице холодно! У меня и вещей-то подходящих нет.

– Зато есть повод посетить местные лавки и прикупить шубку и валенки, – усмехнулся Еремеев.

– Какие еще валенки?! – возмутилась моя сестрица. – Петр Евграфович, вы на что намекаете? Сапожки не могут называться валенками!

– Простите, сударыня, – скрывая усмешку, ответил ей полковник. – Для меня все едино – что валенки, что кирзачи; главное – удобно и тепло.

Катька еще попыталась поломаться, но ротмистр к ее ушку наклонился и что-то шикнул. Сестрица мгновенно подскочила, бросила быстрый взгляд на меня, потом на императрицу – и из гостиной первой вышла. Уже из коридора прокричала:

– Где же мои кавалеры? Или про обещания забыли?!

Еремеев мне украдкой подмигнул, Ларионов же испросил еще раз разрешения у Ольги Николаевны и напомнил, что вернутся они через пару часов, после чего офицеры удалились, оставив меня одного перед очами императрицы.

Некоторое время мы молчали, Ольга Николаевна о чем-то размышляла, но потом спросила:

– Ты сумел свои планы реализовать?

– Не все, к сожалению, – ответил я. – Успехи есть, но до финиша еще ох как далеко.

– Иван, ты меня прости за то, что на балу вспылила, – неожиданно для меня сказала императрица и, не дав мне слова сказать, поторопилась продолжить: – Нет-нет, помолчи пока, выслушай! Когда после вальса мы отправились в кабинет для, как ты сказал, важного разговора, у меня и в мыслях не имелось выставлять тебя из резиденции. С какими-то твоими утверждениями и по сей день не согласна, но взгляды на некоторые вещи и события пересмотрела. Не могу сказать, что со всем согласна, однако… – императрица закусила губу, – предлагаю забыть тот эпизод, когда мы остались вдвоем после переговоров и повели себя, словно подростки.

– Начнем знакомство сначала? – предположил я, стараясь следить за ходом мыслей Ольги Николаевны и не до конца понимая, что она подразумевает.

– Гм… Вань, – императрица встала и подошла к окну, – нет, просто кое-какие моменты забудем.

Молчу, сложно мне представить, как подобное можно из памяти вычеркнуть. Нет, не пощечину, тут сам виноват – дурак. После вальса, во время которого упросил императрицу переговорить (кстати, она не отнекивалась!), долго с ней беседовал и пытался обрисовать нависшую угрозу и пути выхода из создавшегося положения. Ольга категорично отказалась вводить террор против смутьянов и подыскивать себе безопасное место, откуда править сможет. Не поверила, что могут ее предать высшие чины и богатейшие промышленники с купцами. А уж что брат на брата пойдет – и вовсе запретила говорить: мол, не пори ты, Ваня, чепухи! Новому оружию, разработкой и выпуском которого решил заняться, дала зеленый свет. В дальнейшем мне это здорово помогло. Да и предложению по подготовке специального подразделения, которое в случае опасности сможет ей на выручку прийти, не стала противиться. И вроде все хорошо шло, обо всем договорились, а как она в моих объятиях оказалась и мы стали жарко целоваться – убей, не помню! Нас словно кто-то в объятия друг друга швырнул. И все бы ничего, если бы не этот ее гламурный штабс-капитан Квазин. Он в дверь кабинета поскребся и томно так – скотина! – прошептал:

– Дорогая Оленька Николаевна, что же вы про своего верного слугу забыли?