Антон Толстых - Тёмная сторона Планеты Икс

Родион резко замер, после чего покосился на подругу.

— Фринк откуда-то на нашу голову. Он что, похож?

— Безумный учёный. Внешне даже похож, и внутренне тоже.

— Серьёзно?

— Мама говорила, на профессора Фарнсворта ты пока не похож. Проживёшь ещё сто тридцать лет, а там будет видно.

— Ну спасибо, — ответил он сквозь зубы и даже отвернулся.

Девушка поправила пышную чёлку и засмеялась.

— Да не, просто моя мама фанатка «Симпсонов» и «Футурамы». Она сравнивает знакомых с персонажами оттуда.

— Понятно. И всё равно странновато.

Девушка вдруг добавила:

— Кстати. Она меня тоже сравнила с Симпсонами.

— Это ещё почему? Понял. Потому что несколько лет прошло, а тебе до сих пор двадцать пять?

Ответа нету.

— И сравнивает тебя с какими-то желтолицыми? Понятно, чьи лица жёлтые над городом кружатся. Ужас, ужас.

Так он и ворчал на «странную заграницу».

Насколько знала Елена, её матушка несколько раз встречала самого Барышникова. (Только не подумайте, будто у Павла Шишкина выросли рога. Грубые шутки здесь неуместны.) Может, наша пара друзей встретилась бы с этим бывшим россиянином, но цель была другая.

Перед близорукими глазами Родиона возник пункт назначения: двухэтажный домик в пригороде. Американские интерьеры он знал в основном по «Тому и Джерри». Хоть что-то знакомое. (В Штатах он бывал, а в частные дома не заходил. Некогда было.)

На пороге возникла кудрявая, но солидная женщина лет пятидесяти. Не будем описывать, как Эдита Робертовна встречала русского интеллигента, в архивы эта подробность просто не попала. Давайте опустим. Вырежем ножницами.

Родион сидел за столом и жевал хот-дог. Сколько бы ни съел, всё равно оставался худым. Закон сохранения энергии гласит: фастфуд уравновешивается активной деятельностью. Доест, и вперёд, за работу.

Эдита Робертовна ещё предлагала здоровую пищу — грибочки. Родион увлёкся хот-догом, а вот Елена сразу отказалась. Старая история. Когда она была совсем маленькой, по телевизору показали Ленина-гриб. Представляете, Елена до сих пор боится, аж жуть. Она и сейчас думает: вдруг эти грибы — кое-какой другой Владимир, а фамилия тоже оканчивается на -ин ? Да ещё и Владимирович?

Родион жевал фаст-фуд, чтобы затем сжечь его работой. Сначала Эдита Робертовна поинтересовалась, не кушал ли он шоколад, конфеты и прочие изделия от российской кондитерской компании «Сидо». Название произошло от фамилии некоего то ли Сидорова, то ли Сидорина. Если ничего не путаем, Сидоров/Сидорин служил в полиции оперуполномоченным, а после президентских выборов восемнадцатого года стал старшим лейтенантом и верным соратником Путина. Его несколько раз показывали в новостях.

Эдита Робертовна всячески оказывала Родиону знаки внимания, и Елена всерьёз заподозрила, что её друга хотят сделать зятем. Хотя поначалу буржуазная дама посчитала русского гостя неопрятным и чудаковатым.

Она долго и строго смотрела на Родиона, упираясь кулаком в подбородок, да и смотрела как-то свысока. Парень заёрзал. Всё-таки эта дама когда-то увезла родную дочь из родной страны (в смысле, из родной страны дочери). И зачем? Почему? Оказывается, наша бедная страна никуда не годится.

— Раньше я хотела, чтобы Лена нашла себе американца. Американца или вообще человека западной цивилизации, — заметила она уже третий раз. — Лично вы, мистер Сергиус, далеко пойдёте. Стараться надо, стараться.

Родион не донёс остаток хот-дога до рта.

— Что-что вы сказали, Эдита Робертовна? Точняк. У меня мама русская, батька миллиардер, она из Ленинграда, в девяностых батька жил в Питере, встретил Путина, на Рублёвке он играет в гольф. Я, в свою очередь, простой русский физик. Однако широкая публика меня больше знает как шизика.

«Не совсем, — подумала Елена после слов „простой русский физик“. — Скромные мы с Родионом, простые мы, всё равно журналисты лезут».

— Я не думала, что Лена познакомится с сыном миллиардера. Особенно когда я в середине девяностых её увезла из вашей страны. В конце, в середине. Примерно. [3] Если верить рассказу Елены (то есть если считать, что в нём не было пробелов), её увезли на Запад сразу после октября 1993 года, когда она была маленькая. При таком раскладе она вряд ли успела бы подготовиться к жизни в эмиграции, в том числе по части английского языка. Правда, некоторые русские в Лондоне помогали Елене. Только всё равно получается, что не всё в рассказе эмигрантки одинаково достоверно. Зато она помнила, как вместе с матерью навещала отца в Москве. Хоть какое-то разнообразие.