Михаил Ланцов: Князь... просто князь

— Не пойдут, — серьезно кто-то произнес.

Ярослав с трудом сдержал усмешку. Он-то пошутил. Но выступал он перед коллективом, представляющим насквозь архаичное общество. Для них все эти духи были такой же обыденной реальностью, что и смартфон для обитателя мегаполиса начала XXI века. Ну, не видят они этих духов. И что? Это для их парадигмы мышления не было проблемой.

— Вот и я говорю – не пойдут, — продолжил наш герой. — И за нас нашу работу не сделают. Если мы хотим жить спокойно и не бояться больших набегов – то крепость строить нужно. И откладывать этот вопрос более нельзя.

— А чего нельзя? — хохотнул кто-то.

— Да, и верно. Уже два лета откладываем, а теперь нельзя! — поддержал этого говоруна из толпы.

— Потому что наша жизнь стала слишком богатой. У нас появилось – что брать. И теперь добычи, ежели нас всех под нож, хватит даже для большого войска, — максимально холодно и спокойно произнес Ярослав. — …И дальше будет хуже, — продолжил он после небольшой паузы. — Наша жизнь становится лучше. У нас появляются завистники. И они распускают слухи один хуже другого.

— Да что с тех слухов?

— Помните дружину, что пришла перед Хрёриком?

— Да, — нестройным хором ответила толпа.

— Крупная дружина?

— Да не маленькая.

— Как мне удалось выяснить, ее собрали под обещание богатой добычи. Вождь, что вел ее, ходил по Упсале и рассказывал сказки о том, что мы с золота едим и курей жемчугами кормим.

— Так враки же!

— Враки, — кивнул Ярослав. — Он знал о том, что мы не так беззубы, как кажется. Поэтому его расчет был на то, что большая часть дружины ляжет в бою. А для оставшихся и та добыча, что они возьмут, будет богатой. Вы скажите, никто такое повторить не сможет?

Тишина. Люди задумались.

— Кроме того, есть еще и завистники, — продолжил Ярослав, прерывая изрядно затянувшуюся паузу. — Им добыча не нужна. Они живут иной жизнь. Корова у соседа сдохла – у них на дворе праздник. А если они науськают наших соседей? Отобьемся? Я так не думаю.

— Так они промеж себя передерутся! — воскликнул Мал.

— Нам от этого легче станет? Наши кости делить ведь будут.

Попрекались они еще с полчаса, если не больше. Но, наконец, основная часть тинга согласилась с доводами Ярослава. Да, надо. И не на откуп старейшинам этот вопрос отдавать, а решать тут и сейчас. Начали обсуждать предложение нашего героя. Задавать вопросы. Спорить. Иной раз так спорить, что за бороды друг друга таскать. Демократия же. Всем ведь известно о том, что лучший способ доказать что-то кому-то при нормальном демократическом диспуте – это просто дать в глаз. А если с первого «слова» не поймет, то во второй. Для симметрии. Один раз Ярославу даже оружие пришлось извлекать, чтобы успокоить драчунов-спорщиков. Но обошлось. Кроме какого-то количества выбитых зубов и помятых носов ничего страшного не произошло.

Так или иначе, но тинг не только утвердил эти два закона, полностью их согласовав в обход традиционного слушания старейшинами, но и дальше пошел. Записал точную формулировку на бересте с предложения Ярослава, дабы в последствии не было никаких вопросов к точности приговора. При всей толпе. И все, кто умел читать – контролировал это. Писали на латыни и рядом же – на греческом. То есть, на тех языках, которые были в ходу у торгового люда. А потому в таком поселении знатоки их имелись. Могли бы и на старославянском. [6] Речь идет о письменной форме общей для славянских языков со своей системой графики и правил. Но кто же его знает? Его еще не придумали. Но и это еще не все. По предложению Ярослава тинг доверил ему найти мастера, чтобы в камне эти два закона вырезать. Ну и, само собой, конунгу, как главному судье Гнезда, эту бересту, а потом и этот камень и хранить. Да предъявлять людям, кои задумают взглянуть на эту ценность.

861 год, 19 июля, поляна у Гнезда

С немалым трудом протолкнув среди жителей Гнезда свои идеи о службе, Ярослав пошел дальше. Это ведь был всего лишь фундамент. А фундамент без стен и крыши – плохое укрытие. Поэтому он, с помощью Пелагеи обратился к старейшинам той части кривичей, что была ему дружественна. То есть, к восточным. Западные-то жили обособленно от своих соплеменников и если не воевали с ними, то и не сотрудничали. Из-за чего так получилось — не ясно, и наш герой пока разобраться не мог. Видимо в этом изначально едином племени получилось два центра кристаллизации. Вот и раскололась община.