Секретный Блиц - Звезды не для нас [сборник]

Рёв стоит страшный, по галерее гуляет такое эхо, что стрелков рядом с нами не слышно, видно лишь, как губы шевелятся. Они ругаются от страха и от бессилия. Стрелять сейчас опасно, я понимаю. Голодное стадо идёт на юг. Есть шанс, что в такой толчее никто из них не учует наши норы. Иначе представить страшно, что тут начнётся…

Учитель говорит, когда поселения были неглубокими, их начисто вытаптывал даже десяток снежников. А здесь их тысячи! Правда, сейчас у нас норы глубокие, проходы узкие, у стрелков многозарядные громобои. И всё равно мне не по себе от вида живой лавины, стремящейся мимо. Пока мимо…

Дим подпрыгивает на месте, беззвучно разевает рот, тычет рукой вперёд и вверх. Я перевожу взгляд и вижу на перевале быструю тёмно-зелёную точку. Папа! Его доспех сохранил старомодную окраску. Мама называет этот оттенок хахи . По-моему, ничего смешного. У большинства растений в гидропонке такая листва. Очень хороший, правильный цвет. Жизнеутверждающий. Как и папа.

– Он же про стадо не знал! – кричит мне в ухо Дим и страдальчески морщится. А как тут заранее узнаешь? За перевал связь не добивает. Да что толку, если бы и знал? У него график, он бы всё равно к нам спустился. Обычно снежников заранее отгоняют. А сегодня даже выйти не решились…

Долина бурлит, стаду конца и края не видно. Папа летит вниз по склону, закладывая виражи, чтобы увернуться от торчащих повсюду скал. Что он задумал? Ещё пара минут, и на полном ходу врежется в ревущую косматую реку из снежников. Почему стрелки бездействуют?! Боятся привлечь тварей?

– Стреляйте! Ну же! – кричит им Дим, бьёт в отчаянии рукой по амбразуре. Даже я его не слышу, но по губам понятно. А стрелки почему-то медлят, Бугор внизу не атакует. Я начинаю понимать. Даже если снежники папу растерзают или затопчут, с аккумуляторами ничего не случится. Они на века сделаны. Их подберут и скачают тепло. А если всё это стадо ворвётся в поселение, некому будет теплу радоваться…

Обнимаю Дима, пытаюсь объяснить, что от нас ничего не зависит. Я тоже боюсь, но криком делу не поможешь. Да и стрельбой, видимо, тоже… Папа так разогнался, что затормозить уже просто не успеет. Прямо как мы у ворот. Но разбитым носом он не отделается. Снежники жилистые, твёрдые, несмотря на длинную лохматую шкуру. И несъедобные, кстати. А вот людей едят запросто. Мы для них лакомство…

Пока я борюсь с братом, папа почти спускается со склона. Ему бы остановиться за валуном, переждать живую лавину. А он из виража прямо на скалу вымахивает… и словно птица взмывает над долиной!

Мы с Димом всем телом вздрагиваем. И не мы одни. Стрелок справа дёргается от нечаянной отдачи. Громобой в его руках озаряет амбразуру сизой вспышкой. Молния впивается в спину снежника, разрывает его почти пополам. Остальные стрелки открывают беспорядочную пальбу, выкашивая тварей у входа. Там образуется завал из окровавленных останков. Стадо мечется во все стороны, теснится. Те, кого прижимают под карниз галереи, упираются рогатыми головами в створки ворот. Ноздри у них раздуваются, втягивая тёплый воздух поселения…

Я успеваю разглядеть, что папа летит, прижав руки к корпусу и пригнувшись к полозьям. Как в старом видео. Едва я это осознаю, папа приземляется в нескольких метрах перед завалом. Прямо в гущу ревущих тварей. Нескольких он просто ломает, вбивая в грунт, остальных отбрасывает в стороны ударной волной. Но через мгновение твари чуют лакомый запах и с удвоенной силой бросаются на папу. Его накрывает живая волна…

Тут же смолкают выстрелы – стрелки торопливо перезаряжают громобои. От ворот доносятся беспорядочные глухие удары и надсадный рёв Бугра, перекрывающий даже снежников:

– Держать створки, держать! Навались, ребята!

Тут уже и до Дима доходит, что никто не станет спасать папу. Он опускает голову и начинает позорно рыдать, словно девчонка. Я ещё держусь, но не могу отвести взгляд от того места, где в последний раз видел отца. Там бурлит водоворот из тварей. Снежники словно башню строят, лезут друг на друга, кусаются, цепляются рогами.

Я всё же всхлипываю пару раз. И тут эта куча мала исчезает в яркой вспышке! Всё вокруг дрожит от страшного удара. Через амбразуры в галерею врывается кровавый вихрь из обрывков меха и жилистых внутренностей. Нас сбивает с ног, отшвыривает к стене. Грохот сменяется жалобным воем снаружи. А затем гремит новый взрыв. За ним ещё один, и ещё…

Их мощь нарастает, с потолка уже сыплется каменная крошка. Мы лежим, ошеломлённые и растерянные. Дим перестаёт рыдать и только часто дышит, больно вцепившись в моё плечо. А потом наступает настоящая тишина. Становится слышно, как затихает вдали шум испуганного стада. И как скрипят внизу створки ворот.