Владислав Морозов: Охотник на шпионов [litres]

В общем, для себя я решил, что не буду специально спрашивать свою «гостью из будущего» о причинах этого маскарада. Типа не заметил. Захочет – сама расскажет…

– Що, опять? – спросил я, одергивая майку, с иронической интонацией волка из мультфильма «Жил-был пес».

– Я тоже рада тебя видеть. Считай, что опять.

– Опять что? Спасать кого-то ради мира, времени, человечества? Только у меня еще с прошлого раза с этим некоторые проблемы. А учитывая количество убиенных, которое этому миру еще предстоит, я даже боюсь представить себе, кто вы вообще такие и на той ли стороне я вообще воюю?

– А если честно, нет никакой «другой стороны». Я тебе уже объясняла – там у нас единое государство. Так что на самом деле ты ни с кем не воюешь, утешься. По большому счету, наш отдел внутренней безопасности занимается всего лишь борьбой с теми, кто, как принято выражаться здесь, у вас, не согласен с пресловутой «генеральной линией». Только и всего. Или ты хочешь сказать, что тебе подобные похождения не нравятся?

– Да, не всегда, знаете ли. К примеру, прошлый раз меня не сильно впечатлил. Я как-то плохо воспринимаю дела, конечного смысла которых не понимаю и где даже пострелять-то толком не дают. Ну и, если без метафор, на что вы меня опять собираетесь подписать? Ведь вы же сюда сегодня свалились явно не просто так – опять я зачем-то понадобился. Так куда идти и зачем?

– Будем считать, что ты угадал. На спасательную операцию.

– Где и когда?

– На сей раз январь-февраль 1940 года. Карелия. А точнее Приладожье.

– Стало быть, война с белофиннами? – выдал я неполиткорректное, советское (а где-то даже и сталинское) название данного конфликта, прикинув, что попасть в лютую зиму из душного августа будет даже интересно, хотя бы с точки зрения перемены обстановки.

– Если тебе так больше нравится, можешь называть эту войну и так.

– И кто конкретно нас, а точнее, вас, в этот раз интересует?

– Будущий академик Игнатов Сергей Парамонович.

– Вот никогда о таком академике не слышал! – нагло заявил я, подумав с полминуты. Хотя утверждать, что я знаю имена всех отечественных академиков современного периода, точно не стоило. Поскольку еще в 1990-е различных псевдонаучных «академий» у нас в России наплодилось, как тех бактерий под ободком унитаза, даже больше, чем профессиональных протестантов-борцов против чего угодно. Нынче очень многие «по четным» академики, а по нечетным преподают какую-нибудь гнусную лабуду, вроде основ «кейнсианской экономической модели», в занюханном колледже или заманивают лохов на бизнес-тренинги собственной разработки. При этом, одновременно, я неожиданно вспомнил, что как-то, во время одной из своих прошлых «забросок», коротенько пообщался с человеком по фамилии Игнатов. Но это было в сугубо альтернативной реальности, и к любой науке тот Игнатов точно не имел вообще никакого касательства, поскольку был всего лишь разведчиком в мотострелковой части.

– Да, честно говоря, и не должен был слышать. Ты вообще-то, за всю твою жизнь, хоть что-нибудь слышал, к примеру, о физике темпорального поля? У вас тут это еще лет пятьдесят будет закрытая и считающаяся, мягко говоря, малоперспективной тема…

– Позвольте полюбопытствовать, а что такого изменится через пятьдесят лет? У людей отрастет третий, телепатический, глаз?

– В той временной точке, где мы с тобой сейчас мирно беседуем, человечеству настоятельно необходим фундаментальный научный переворот, который наконец запустит какую-то новую, следующую версию цивилизации. Но его все нет и нет. И первые признаки этого переворота появятся как раз лет через пятьдесят.

– То есть доживут, как я понял, не все?

– Ты правильно понял. Но именно тогда исследования темпорального поля станут одной из передовых областей науки.

– А сейчас что этому мешает?

– Ну, для начала, это безумно энергозатратная вещь. А как раз через полвека в обиход понемногу войдут принципиально новые источники энергии, вроде давней мечты многих в виде термоядерных реакторов, что позволит заметно удешевить подобные опыты, а затем поставить эти работы чуть ли не на поток.

– Допустим. Ну и кто он вообще такой, этот ваш Игнатов?

– Согласно формулировке из наших энциклопедий это один из главных теоретиков и фактически создатель теории темпорального поля. Очень закрытый ученый. Кстати, ты вряд ли слышал о нем еще и потому, что на момент нашего с тобой разговора он уже лет пятнадцать как умер – дедушка был 1920 года рождения. Но, тем не менее, его теоретические наработки очень пригодились уже после его смерти.