Александр Терников - Завоевание 2.0. Книга 2

В общем, может Кортес и хороший дипломат, но полководец он никакой. Скоро это поймут все в нашем отряде, поэтому в Мексике стихийно возникнут советы солдатских депутатов, да и нынешняя рабыня Марина станет давать Кортесу вполне разумные советы, став его правой рукой. Хорошо, что уже теперь Марина потихоньку, вместе с Агиляром учит испанский, хоть один умный человек здесь еще есть. Имя туземное у нее тоже похожее, Малиналли, что на языке науатль означает «сухая трава». Мне бы тоже не помешало позаниматься науатль, но у меня учителя пока нет, придется потерпеть.

Куда-то прибыли. Спокойная гладь океана, пологий низкий берег, поросший мангром, холмистая равнина, устремляющаяся на запад, вдали на самом горизонте виднелась снежная вершина Орисабы. Марина сказала нам ее название, добавив, что майя зовут эту гору «Ситлатепетль» — «гора звезд». Ее почти безупречный конус возвышался впереди на западе, закрывая собой пространство. Как неприступная стена. Как вызов. Выбирать особо не приходиться, в этих местах это единственная подходящая бухта, в которой можно будет надежно укрыть наши корабли и в случае удачи в первых сражениях попытаться заложить надежный форпост. Наш штурман Аламинос без труда нашел якорную стоянку, на которой ему уже два раза довелось побывать в предыдущие годы. Он там был вместе с Хуаном де Грихальвой. Теперь наши суда были в безопасности, защищенные от северных шквальных ветров, и на главном судне подняли королевские знамена и вымпелы.

Не прошло и получаса, как мы прибыли, как появились две очень большие пироги, и в них мы увидели множество индейцев-ацтеков, они держали курс прямо на главный корабль, на котором видели знамена. Вот и местная таможня пожаловала. Для индейцев вся эта сцена, наверное, выглядела совершенно фантастической, словно прилетели корабли инопланетян. Но фасон они держат. Без всякой опаски ацтеки взошли на палубу и спросили, где наш главный вождь. От них буквально разило запахом канцелярских крыс. Вели они себя, как будто они ровны нам, ничего, скоро все спесь мы из них выбьем.

Донья Марина указала им на Кортеса, они к нему подошли с многочисленными поклонами и иными знаками почтения, как это требует индейский церемониал. Они приветствовали его от имени великого Мотекусомы,(в переводе «Гневный Властелин», испанцы переделали это имя в Монтесуму) своего господина, который хочет узнать, кто мы и что мы намерены делать в его стране. (Как у большинства индейцев, здесь имя тоже нужно заслужить у соплеменников своими делами, и Мотекусома — весьма красноречивое имя, в приступе ярости, по незначительному поводу, он велел убить своего собственного брата, этот тиран посылает наемных убийц к любому, кто вызывает у него малейшее подозрение).

— Если у нас в чем-либо недостаток, они сейчас же готовы его восполнить — перевела Марина слова туземных таможенников.

«Конечно же недостаток, пороха нам не хватает! Давайте нам побольше!» — подумал я. Но Кортес при помощи двух переводчиков, Агиляра и доньи Марины, со своей стороны, лишь вежливо поблагодарил их за учтивость и готовность помочь, велел угостить едой и питьем, а также одарил их синими стеклянными бусами. А потом сообщил, что мы прибыли, чтобы ознакомиться с этой страной и завязать торговый обмен. Удачно ввернул, что мы, белые люди, страдаем болезнью сердца, единственным лекарством от которой является золото. Дурного мы не ничего замышляем, и по тому опасаться нас нечего. Послы уехали удовлетворенные.

Конечно, мексиканский правитель не был нами застигнут врасплох. Вот уже двадцать лет испанцы хозяйничают в Карибском бассейне, а значит, стоят у самых ворот его королевства. Так что здесь нас уже давно ждали. Экспедиция Кортеса на побережье залива была уже третьей. В мезоамериканском взаимосвязанном мире Монтесума не мог не знать о судьбе индейцев тайнос из Санто-Доминго и Кубы. Все теории об эффекте неожиданности, который был, якобы, достигнут Кортесом при высадке в бухте будущего Вера-Круса, не имеют под собой никаких оснований.

В Страстную пятницу, 21 апреля 1519 года мы ступили на белый песок красивого пляжа, прикрытого с моря островком, которому дали имя Сан-Хуан-де-Улуа (Улуа или Кулуа, так майя называют земли ацтеков). Я же размышлял, что уже нахожусь в походе два с лишним месяца, а подписывался на три, а сколько придется еще тут проторчать, неизвестно. Но явно не долго, здесь мне делать нечего.

Кортес распорядился о высадке: на берег спустили артиллерию и лошадей, наши индейцы тайнос принялись рубить деревья, окаймлявшие пляж, для заготовки строительного леса; тут валили пальмы, там возводили частокол. Мы устраивали лагерь. На вершинах больших песчаных дюн установили пушки, как указал артиллерист Меса, в выбранном месте возвели алтарь, где среди ослепительного жара раскаленных песков и была отслужена первая месса. Индейцы с Кубы строили хижины и навесы для Кортеса и капитанов, 300 солдат переносили древесину и строили наши хижины, делали крыши из ветвей и пальмовых листьев. Хорошо были помещены и наши лошади, в том числе и моя Ласточка вместе с жеребенком. Но местность тут нездоровая, вокруг болота, дышать тяжело. В полдень по прибрежным дюнам ходить невозможно — ноги испечешь.