Александр Терников: Приключения бриллиантового менеджера

Бросив наземь свою добычу, птица не осталась в воздухе. Нет, змееборец камнем упал вслед за коброй и, едва та коснулась земли, впился когтями ей в шею. Но ни падение с высоты, ни этот последний прием не причинили этому мерзкому и склизкому гаду заметного вреда. Змея свернулась в кольцо и подняла высоко голову. Пасть ее была раскрыта во всю ширину, противный раздвоенный язык высунулся наружу, зубы устрашающе торчали, а глаза горели неутолимой яростью. Она была, казалось, грозным противником, и с минуту птица нерешительно стояла на земле думая и с опаской поглядывая на опасного гада. Но смертельная битва продолжилась.

Немного осмелев, птица стала – правда, очень и очень осторожно – подбираться к кобре, готовясь возобновить свое нападение. Широко расправив и выставив вперед наподобие щита сильное свое крыло, она боком подступала к змее, а потом, когда приблизилась, вдруг круто повернулась, как на оси, на длинных своих ногах и резко ударила противника вторым крылом. Прием удался на все сто процентов. Удар пришелся по голове и, очевидно, ошеломил кобру. Шея пресмыкающегося поникла, кольца развернулись. Не дав змее оправиться, секретарь снова схватил ее клювом и унес в воздух.

Теперь птица поднялась значительно выше, так как ничто теперь не затрудняло ее полета, и снова, выпустила змею, а затем ринулась вслед за нею.

Вторично упав на землю, кобра лежала, распростершись во всю длину, словно мертвая. Однако она была еще жива и приготовилась снова свернуться в кольцо. Но не успела она это сделать, как птица, повторяя прежний прием, вытянула в воздухе свою костлявую ногу и снова когтями "ущипнула" кобру за шею; потом, улучив мгновение, когда голова гада легла плашмя на землю, она нанесла ему острым клювом такой сильный удар, что расколола надвое змеиный череп. Жизнь в кобре угасла; отвратительное тело, распростертое во всю длину, лежало на траве, обмякшее и неподвижное.

Ну вот и поискал себе попить водички – только и мог подумать я дрожа мелкой дрожью. Провались ты пропадом эта вода! Теперь я совсем не хочу пить! Особенно с такими приключениями! Хорошо хоть на этот раз обделался легким испугом! Немного успокоившись, я поднялся наверх и продолжил свой нелегкий путь на юг.

Во второй половине дня я прошел еще километров восемь. Жажда продолжала все сильней мучить меня. Набрав камней, я развлекался по пути, швыряя их в ящериц, надеясь подстрелить хоть одну. До поры до времени эти попытки были безрезультатны, пока наконец, мне не удалось достаточно поранить одну из них что бы потом догнав просто затоптать. Поскольку воды не было то кое как удалось содрать кожу с тушки маленьким ключом от почтового ящика. Ящерица была небольшая сантиметров 15 в длину с хвостом и толщиной в палец. Я пытался прожевать сырое мясо, ну что Вам сказать – все крайне омерзительно на вкус. Еще в тот день я видел гиену или же гиеновую собаку, в общем, что-то из этой оперы.

Ну а ближе к закату, я увидел светло-коричневого зверя немного крупней большого дога и очень напоминающего какого то из зверей собачьей породы. И хотя у данного зверя морда была удлиненная, как у собаки, и он был мало похож на того льва, какого изображают на картинках, но похоже, что это все таки и был молодой лев. Правда, увидев меня он быстро удалился, еще раз подтвердив мои предположения, что в данной местности зверье боится человека и значит люди где то недалеко. И тем не менее я сразу подумал об убежище на ночь, ведь скоро все хищники выйдут на охоту. Для начала я облюбовал акацию побольше, рассчитывая, устроится в развилке ветвей пристегнув себя брючным ремнем к дереву. Но когда я попытался взобраться на него, то помимо мерзких колючек обнаружил на одной и ветвей не менее омерзительную змею обвившими кольцами ветку. Моментально я оказался внизу, и больше никакая сила не заставила бы меня подняться вверх. Наконец, найдя себе большую палку, я решил заночевать на вершине небольшого холма.

Африканское солнце не успело еще догореть, а я не успел еще додумать свои горькие думы как выпутаться из объятий природы и вернуться в лоно цивилизации, и тут темнота, словно шапка, сразу накрыла меня: холмы, равнина, деревья – всё пропало в черноте. Но оглянувшись, я замер в восхищении: на западе еще тлеет золото и пурпур, заходящего солнца, а на востоке сверкают и плещут уже бесчисленное множество появившихся звезд: звезды и звезды, и между ними, наверное, сияет и знаменитый Южный Крест! Звезды искрятся, дерзко и сильно – как будто спешат воспользоваться своим промежутком от солнца до луны; их прибывает всё больше и больше, они проступают везде сквозь небо. Словно невидимая рука, поспешно зажигает огни во всех углах небосвода, и – засиял вечерний пир! Новые силы, новые думы стали просыпаться в моей душе. "Ах, Киса, мы чужие на этом празднике жизни!" – только и смог прошептать я себе, засохшими губами.