Александр Терников: Приключения бриллиантового менеджера

Миновав обширные пастбища, на которых привольно паслись коровы и лошади, я оглядываясь наблюдал как покинутая ферма все уменьшалась в своих размерах пока и вовсе не пропала за пригорком. Стада паслось посреди просторной открытой равнины, такой обширной, что горы, окаймлявшие ее на горизонте, казались невысокими холмами. Вокруг, куда ни кинь взгляд, ни леса, ни утеса. Траву здесь, как уже говорилось, сильно выщипали животные, и весь луг был относительно ровный. Между тем местность становилась все менее и менее засушливой.

Мы пересекал покрытые густой травой поляны, то маленькие, то побольше, отделенные друг от друга рощами нежно-зеленой мимозы; местами они образовывали обширные заросли, местами же состояли из нескольких низеньких кустиков. Высоко над мимозовым подлесьем здесь и там поднимались купы деревьев-акаций. Они разбросаны были по степи разреженным лесом; вся местность вокруг напоминала своим видом приятный парк для прогулок. В дороге я же тем временем продолжил вспоминать необходимые факты.

В 1652 году голландцы заложили возле мыса Доброй Надежды крепость, и таким образом возник Капштат (город капитанов – современный Кейптаун) . Возле города располагалась лучшая в южной Африке гавань. Голландцы быстро распространились внутрь края, произвольно занимая впусте лежащие земли и оттесняя жителей от берегов. Вслед за ними устремились переселенцы из Дании, Германии и Франции. Сначала со стороны диких туземцев они не встретили сопротивления. Последние, за разные европейские изделия, но всего более за табак, водку, железные орудия и тому подобные предметы, охотно уступали им не только земли, но и то, что составляло их главный промысл и богатство, – скот. Хотя надобно сказать последнего у готтентотов была крайне немного – в основном козы и немного туземных овец, которые легко переносили укусы мухи цц (для остальных домашних животных – собак, коров и лошадей укусы данной мухи были смертельны) .

Голландские фермеры завладели большими пространствами земли: это столько земли во владение, сколько мог окинуть взглядом. От этого многие фермы отстояли на сутки езды одна от другой. Фермеры, удаляясь от центра управления колонии, почувствовали себя как бы независимыми владельцами и не замедлили подчинить своей власти туземцев, и именно готтентотов. Распространяясь далее к востоку, голландцы встретились наконец таки с настоящими неграми (жившие на юге Африки готтентоты и родственные им бушмены относились к койсанской расе – обладающей признаками как негроидной так и монголоидной расы) , а именно с кафрами (от арабского слова Кафир – неверный пришедшими незадолго до этого в эти края с севера) , сейчас это главный народ ЮАР, известный именем коса. Последние вели кочевую жизнь и, в эпоху основания колонии, прикочевали с севера к востоку, к реке Кей, под предводительством знаменитого вождя Тогу, от которого многие последующие вожди и, между прочим, известнейшие из них, Гаика и Гинца, ведут свой род (знаменитые предки президента ЮАР Нельсона Мандейлы, который был сыном племенного вождя коса Фреди Мандейлы) . Кафры, или коса, продолжали распространяться к западу, перешли большую Рыбную реку и заняли нынешнюю провинцию Альбани, до Воскресной реки.

Голландцы продолжали распространяться внутрь, не встречая препятствий, потому что кафры, кочуя по пустым пространствам, не успели еще сосредоточиться в одном месте. Им даже нравилось соседство голландцев, у которых они могли воровать скот, по наклонности своей к грабежу и к скотоводству как к промыслу, свойственному всем кочующим народам. Гористая и лесистая местность Рыбной реки и нынешней провинции Альбани способствовала грабежу и манила их селиться в этих местах. Здесь возникли первые неприязненные стычки с кафрами, вовлекшие потом белых и черных в нескончаемую доселе вражду. Всякий, кто читал прежние известия о голландской колонии, конечно же помнит, что они были наполнены бесчисленными эпизодами о схватках поселенцев с двумя неприятелями: кафрами и дикими зверями, которые нападали с одной целью: похищать скот.

Нужно отдать должное неутомимому терпению голландцев, с которым они старались, при своих малых средствах, водворять хлебопашество и другие отрасли земледелия в этой стране; как настойчиво преодолевали все препятствия, сопряженные с таким трудом на новой, нетронутой почве. Они целиком перенесли сюда всё свое голландское хозяйство и, противопоставив палящему солнцу, пескам, горам, разбоям и грабежам кафров почти одну свою фламандскую невозмутимость, достигли тех результатов, к каким только могло их привести, это хладнокровие. Они, с его помощью, достигли чего хотели, то есть заняли земли, взяли в невольничество, сколько им нужно было, черных, привили земледелие, добились умеренного сбыта продуктов и зажили, как живут в Голландии, тою жизнью, которою жили столетия тому назад, не задерживая и не подвигая успеха вперед. Во внутренних областях страны, еще в середине 19 века, они продолжали пахать тем же тяжелым, огромным плугом, каким пахали за двести лет, впрягая в него до двенадцати быков; у них все та же неуклюжая борона.