Дмитрий Дашко: Оперативный простор

Второй выстрел достался урке, которой попытался спрятаться за спинами «быков», и тоже чуть ниже колена.

У остальных бандитов хватило ума сообразить, что их ожидает такая же участь. Они разом побросали финки.

— Мужик, ты чего? Мы же пошутили, — с робкой надеждой произнёс один из них.

— Я тоже пошутить люблю. А ну, руки за голову и присели.

— Чего?

Третий выстрел помог им сообразить, чего от них требуется. Вообще в таком положении быстро устают конечности, резко не дёрнешься и не прыгнешь.

По моим соображениям пальба вряд ли осталась незамеченной. На звук кто-то обязательно прибежит: либо милиция, либо армейцы, а может и ГПУ.

К моему удивлению первыми примчались морячки из военного патруля.

Увидев картину из двух, вертящихся юлой по мокрой земле и честящих меня на чём свет стоит, и ещё двоих, покорно восседающих на корточках, моряки, не сговариваясь, направили в мою сторону стволы винтовок с примкнутыми штыками.

— Кто такой? — спросил начальник патруля, судя по выправке — явно из бывших офицеров, перешедших на сторону новой власти.

— Спокойно, товарищи! Уголовный розыск, — показал я заранее приготовленное удостоверение.

— А это кто? — Моряк кивнул на бандитов.

— Грабители. Хотели взять меня на гоп-стоп, — не стал вдаваться в подробности я.

— Лихо вы их, товарищ Быстров. Надеюсь, все живы?

— Я бил по ногам. Но если кто и скончается от потери крови — невелика потеря.

— От нас помощь потребуется?

— Надо бы доставить субчиков в ближайшее отделение милиции, — попросил я. — Мне одному как-то несподручно.

— Само собой.

Ближайшим отделением милиции оказалось то, которым «рулил» Иджилов.

Там на меня уже смотрели как на античного героя, до «земельных» оперативников успели дойти новости, как мы с Шуляком взяли «ряженых» чекистов. Теперь, когда вместе с морячками я притащил для оформления ещё четверых бандитов, то вызвал целый взрыв эмоций у здешних милиционеров.

На шум и приветственные возгласы, явился сам начальник отделения.

У него был смущённый вид, он явно хотел что-то мне сказать, но пока не знал, как.

— Давайте отойдём в сторону, — первым предложил я.

— Быстров, ты извини за прошлый раз, — виноватым тоном произнёс Иджилов. — У меня тогда непростой денёк выдался — начальство выволочку делало за показатели… Гоняли в хвост и гриву, думал, со стыда под землю провалюсь. В общем, надо было сразу к тебе прислушаться. Ты плохого обо мне не думай: Ветров уже хотел забрать себе дело Хвылиной, но я не отдал — сами докрутим. Я теперь тоже считаю, что никакого самоубийства не было, нас пытались нагло обмануть инсценировкой. И им почти удалось, если бы не ты…

Я скромно потупился. Доброе слово одинаково приятно и кошке и оперу.

— Мои люди самым тщательным образом прочёсывают округу — я туда лучших отправил, — продолжил начальник отделения. — Найдём эту сволочь — это я тебе как коммунист обещаю!

— Да всё в порядке, товарищ Иджилов! — обрадованно произнёс я. — Мне тоже перед вами нужно извиниться. Знаете, как теперь приятно знать, что тогда в вас ошибался?!

Мы с удовольствием пожали друг другу руки. На душе стало гораздо спокойней.

— Только у меня к вам одна просьба будет, — сказал я.

— Говорите — обязательно поможем.

— Как-нибудь побыстрее всё оформите, пожалуйста. У меня на вечер одна важная встреча запланирована — не хочу опоздать. — попросил я.

По приказу Иджилова все бумаги были оформлены в рекордные сроки, и к дому Слыщевых я подошёл, когда до шести вечера оставалось ещё минут двадцать.

Времени достаточно, чтобы выбрать место для наблюдения и оттуда ждать появления начальника военшколы, но я всё-таки решил проверить, не явились ли супруги чуточку пораньше.

Поднялся по тёмной, неосвещённой лестнице на четвёртый этаж.

Разумеется, Слыщёвы обитали не в коммуналке. Возле высокой, обтянутой кожей двери, красовался единственный электрический звонок и не было таблички с надписями кому и сколько раз нужно звонить.

Я надавил на кнопку и, не услышав звука, втопил её второй раз. Наверное, в квартире была хорошая шумоизоляция, поскольку до меня снова ничего не донеслось, однако дверь приоткрылась.

Она была на цепочке, в узкой щели виднелось курносое личико девахи лет двадцати. Не знаю почему, но в голове у меня что-то всколыхнулось, возникло ощущение дежавю — словно я уже где-то видел эту молодку, но пока не мог взять в толк где и при каких обстоятельствах.