Елена Маринос - Пражская весна

– В смысле куда бежать? Это же Космос! – Ошарашено произнес Алферов.

– Правильно, из нашего кораблика уйдет весь воздух с кислородом, и космонавты умрут от кислородного голодания и космической радиации. – Продолжила я насмехаться над академиками.

– Хорошо, спрашиваю по другому, товарищ Хрущев, что нужно сделать на Земле со стенками нашего космического корабля? – Я подошла к столу, где сидел молодой Хрущев и зависла над ним. – Думайте, товарищ Хрущев.

– Ну, укрепить! – дерзко ответил молодой Хрущев.

– Верной дорогой идете, товарищ! – Согласилась я с ним. – Для укрепления нам нужны сплавы с добавлением внеземных элементов. Как вы понимаете, они есть на Луне и в метеоритных потоках. То есть нам нужна база на Луне и горнорудные автоматизированные комплексы для добычи внеземных ископаемых.

– Товарищ Бойко! – Я обратилась к представителю ЦАГИ. Ваше заведение занимается разработкой скафандров и прочей жизненной средой. – Скажите, каковы шансы у космонавтов выжить в течении двух лет полета в закрытом пространстве и где они будут брать кислород?

– Такие крупные исследования мы не проводили! – ответил представитель ЦАГИ.

– Товарищ Челомей! – Я обратилась к главному конструктору. – Такой вопрос не проработан у вас даже в планах, а вы хотите куда-то лететь. У Циолковского хотя были проработанные планы.

– Итак, – Я повернулась к аудитории. – У нас нет отработанных испытаний летного состава для такого длительного полета в искусственной среде. – И написала это на доске. – Добавляем сюда радиационную безопасность.

Я краем глаза заметила как Глушко стал ухмыляться, он сиделза спиной Челомея, поэтому тот этого не видел.

– Товарищ Глушко, а что вы радуетесь ошибкам ближнего? – Я решила опустить одного из главных конструкторов на Землю. – Ваш жидкотопливный двигатель тоже не подходит для полетов на Марс.

– Итак, – я продолжила. – У нас остается связь. То есть, – я начала рисовать на доске тарелки связи с антенной, – весь путь от Земли до Марса предварительно должен быть оснащен автоматическими спутниковыми системами связи. – Товарищ Козырин, вы мне в Ленинграде с пеной у рта доказывали, что у вас нет времени на гражданское применение телевидения и радио, вы якобы принимаете участие в космической программе. Так скажите, пожалуйста, всем, сколько спутников космической связи запущено по дороге на Марс?

Ленинградец, до этого момента с интересом слушавший разбор полетов, как то весь скукожился и потух. Действительно, не было ни одного спутника связи, запущенного даже в сторону Луны.

– Товарищ Козырин, – Я покачала головой в знак неудовольствия. – А зачем нам НИИ, которое не выполняет свои обязанности? Давайте, мы упраздним ваше НИИ, темы отдадим военным, у нихесть своя Академия связи, персонал вместе с вами отправим в свободное плавание, пусть трудоустраиваются дворниками и грузчиками? Будете грузчиком в ближайшем магазине?

Устинов заулыбался, перевод тем означал дополнительное финансирование военной академии связи. Да и вообще, Устинов был против того, что многие темы разрабатывались гражданскими.

– Товарищ Генеральный секретарь! – Козырин встал со своего места и одернул пиджак. – Произошло недоразумение, НИИ не отказывается от обслуживания гражданских проектов, НИИ также готово участвовать в разработке систем связи для полета на Марс, но на данный момент от товарища Челомея не поступило ни каких заявок, у нас нет свободных денежных средств, чтобы самостоятельно создать проект. – Козырин весь взмок от напряжения, он не хотел работать грузчиком, поэтому перевел все стрелки на Челомея, как основного застрельщика марсианского проекта. Мда, Козырин недооценил генсека, – тогда, в Ленинграде, генсек казался ему глупым плюшевым мишкой. Сейчас же, находясь в обществе с главой военно-промышленного комплекса товарищем Устиновым, он понимал, что Устинов зацепится за неудовольствие генсека и постарается выкинуть гражданское НИИ из проекта. Блин, какой же он дурак, как он забыл о подковерных войнах военных и гражданских, понадеялся на Президента Академии Наук товарища Келдыша.

Надо вам сказать, что Академия Наук СССР была еще той банкой с пауками, играла во фронду и посылала пешим лесом всех, кто пытался провести реформы в Академии, в том числе и Комитет Партийного Контроля. Поэтому не было ничего удивительно, что академики разговаривали со всеми остальными через губу. Но для меня они были обыкновенными оборзевшими старперами, поэтому я собирала информацию и готовила пакости.