Последний десяток шведов, срывая ногти рук и кожу на своих ладонях, буквально слетел по приставным лестницам вниз и бросился вслед отходящим к дальнему концу острова товарищам. Щелкнули два самострела, и ещё двое упали на усеянный телами берег.
Отбились!
Ослопя, выпустив из рук своё страшное, в подтёках красного оружие, и в изнеможении опустился на пол парапета, прислонившись к стене. По его рассечённому лбу стекала на деревянный пол кровь, а грудь богатыря ходила как гигантские кузнечные меха.
– Ну что, дубинушка ты моя, вот такая вот она, эта ратная служба! – Вторак буквально рухнул рядом со своим другом в изнеможении, – Сильно посекло-то тебя? Вон ведь весь как искровенился.
– Пусто-ое, – пробасил богатырь, – Главное, что не отсекли вон эти ничего.
– Это да, – согласился Вторак, – Вот эти могли бы. Ну да теперь-то они точно больше не сунутся.
Верстой ниже крепости, союзные шведские и финские рати устроили себе временный лагерь. Об ещё одном штурме речи уже не было, и нужно было срочно готовиться к отходу на запад. Оставшиеся в живых пятеро из «лесных волков» Адольфуса доложили: «Карелы, идущие огромной силой, совсем рядом, и вот-вот уже можно было ждать их нападения.»
– Готовьте суда к отплытию! – скомандовал ярл старшему шкиперу, – Через три-четыре часа мы грузимся и уходим отсюда. И не надо уныния, придёт время, и мы ещё сюда вернёмся.
Ему не хватило буквально пары часов. И оставшиеся в живых потрёпанные союзники во все глаза смотрели, как из-за восточной оконечности Орешка вылетают на главное русло Невы русские ладьи и ушкуи. А над крепостью неслись ликующие крики её защитников.
– Наши, наши идут! Андреевские!
Команды трёх дракаров обрубили причальные концы и, развернув свои суда, попытались, было, уйти вниз, но скрыться им было не суждено. На глазах у всего потрёпанного союзного войска их брали на абордаж ушкуйники Редяты. А на берег с причаливших ладей уже густо высыпала русская рать, сразу же разворачиваясь в боевую линию.
– Первая линия стрелков – лёжа, вторая – с колена, третья – стоя. Товсь! Боковые клинья пошли! Бей!
И на сгрудившуюся в центре поляны толпу ударил первый залп арбалетных болтов.
Оставшиеся в живых пять сотен финских воинов, не оказав сопротивления, бросились вглубь леса. Добраться до своих земель не было суждено никому. Карелы с Ижорой и Весью выбили их всех до единого.
Две сотни израненных шведов сдались на милость русских безо всяких условий.
– Вы на нашей земле и уже разбиты здесь на голову, ярл! Давайте-ка не будем торговаться, – глядя в глаза Адольфусу, сквозь зубы бросил Сотник, – Немедленно сложите оружие. Вы все будете доставлены в Великий Новгород, а там уже решат, что с вами делать дальше. Через пять минут мои воины открывают по вам огонь! – Андрей сделал салют мечом и отошёл к своим воинам.
– Товсь! – и пятьсот самострелов замерли, разобрав для себя цели.
Ярл помолчал и бросил себе под ноги меч.
«…Вы даже в своих лесах уже не имеете власть, а ещё и на чужой земле её хотите получить» – так и сказал, Варун Фотич, их старшему дедушка, ну а он после он этого старика и… – рассказывал Родион командиру про смерть Карьялонни, – Ну, вот после этого-то и мы ударили по ним из луков.
– Да-а, – покачал головой командир разведчиков, – Не довелось мне лично спасибо ему сказать. Не успел я. Прости, отец. И положил на свежий могильный холмик перо от сороки.
– Возьми парня к себе, старшой? – кивнул на Тиуру старший из оставшихся мужчин семьи Ортьё, – Выучишь его, хорошим воином вам потом будет, не пожалеешь. Вон он как с твоим Родькой-то сдружился в походе.
– Добро, – кивнул Варун, – Родька, парень за твоим десятком будет, у тебя и так от него едва половина осталась. Что сказать-то сам хотел? – увидев вопросительный взгляд пластуна, спросил комендант.
– Да я вот ему это хотел отдать, – и Родька кивнул на старшего из карел, – Когда мы у оврага с погоней резались, я у их главного это с шеи снял, а до этого вот этот самый круг я у вашего дедушки на груди видел, вот он, держите, ваше? – и Родион протянул золотой диск на кожаном шнурке Ортьё.
– Это дедушкино. Спасибо тебе, Родион, – кивнул он с благодарностью, – Я передам его тому, кому нужно. Это наш родовой знак.
Глава 11. Крепость Сёдертелье
– То дело личное, братцы. В поход я могу взять только пять сотен добровольцев. Идти нужно вглубь вражеской земли и вызволять близких мне лично людей, потому неволить никого не хочу, риск слишком уж велик, – стоя перед общим строем, обращался к своим людям Сотник, – Есть ли желающие помочь? Шаг вперёд.
Читать дальше