Артём Суханов - Вторжение

– Ты, служивый, если поплакаться захотел, – вкрадчиво произнёс Лазаров, глядя в глаза офицеру, – так возьми водки да поплачься своим друзьям. А если душу успокоить хочешь и благословение на битье эрзинов получить, то это тебе уже в церковь, к пастырским философствованиям. А меня от этого, будь добр, избавь. Я такой же, как ты, служака и сопли тебе утирать не собираюсь. Радуйся, что эрзин, которому твои унтера горячих накидывают, давеча ножом в меня бросался, что я в рапорте и укажу. Иначе, капитан, большие к тебе вопросы возникли бы у костовских дознавателей. И никому дела не будет, что местная чернь только палку понимает, ясно? Лично меня не трогает, как ты свои дела делаешь, но беззаконием мне в лицо не тычь. А то тыкалку тебе обломаю, усёк?

Димов, ожидавший произвести своей простой офицерской историей впечатление на губернского чиновника, от злой отповеди Богдана опешил, а после вопроса «усёк?» он налился дурной кровью и вскочил, выпятив глаза и положив ладонь на рукоять висевшей на поясе шашки. Лазаров и бровью не повёл. Навидался он на своём веку таких голубчиков. Встал одновременно с жандармом и, повернувшись к нему спиной, вышел из сторожки в основное помещение склада.

Судя по маркировкам коробок, склад предназначался под хранение скобяных изделий. Огромные штабеля коробок с болтами, гвоздями и шурупами росли до самой крыши строения, в несколько раз превосходя человеческий рост. В пространстве между штабелями взгляд Лазарова уловил следы бедняцкого быта: обрывки одеял, матерчатые мешки, небогатую одежду и просто мусор, который оставили после себя изгнанные жандармами незаконные обитатели склада.

Эрзин сидел на холодном полу, опершись спиной о хромированный кузов новенького складского погрузчика. Его глаза заплыли, нос распух, на редких усах и вороте рубахи виднелись пятна крови. Остальные следы побоев были скрыты рубашкой, но судя по тому, как несчастный двигался и дышал, его ребрам и почкам изрядно досталось. Жандармы стояли напротив, переговариваясь о чём-то, совсем не следя за эрзином. У одного из них в руках была объемистая кожаная тетрадь, другим был уже знакомый Богдану Гаврила Аргиров. У ног фельдфебеля Аргирова стояла пустая крынка из-под молока.

Подойдя к ним, Богдан некоторое время рассматривал эрзина. Просто смотрел, не делая никаких комментариев. Жандармы в присутствии руководства тоже замолчали и вытянулись по струнке смирно. Несколько секунд Лазаров слышал только сердитое сопение стоявшего за спиной Димова и тяжелое с присвистами дыхание прижавшегося к погрузчику эрзина.

– Вас зовут Аюр Цангалов? – спросил Богдан, сев на корточки перед эрзином. – Начиная с пятого августа этого года вас наняли, чтобы выполнять обязанности личного извозчика у главного ревизора Радима Петева?

Эрзин начал что-то бормотать в ответ, обильно пуская носом кровавые пузыри, но Лазаров уже понял, что перед ним был именно Аюр Цангалов.

– Помните меня, Аюр? – в ответ те же невнятные бормотания. Очередной пузырь стремительно вспух и лопнул. На усы стекла красная струйка тягучей субстанции.

Богдан услышал, как за спиной кто-то из унтеров сделал шаг вперед, но остановился, видимо, капитан незаметно подал сигнал не вмешиваться. Ещё бы, после такой выволочки. Наверняка лыбится сейчас злорадно, глядя на старания синодского чистоплюя.

– Аюр, меня зовут Богдан Лазаров. Я приехал в вашу деревню Цангал вчера, в семь часов вечера, с целью допросить вас о вашей временной работе на Радима Петева в качестве извозчика. Вы встретили меня на крыльце у входа в ваш дом. Когда вы услышали, кто я и зачем приехал, вы метнули в меня нож и попытались убежать. Вы помните это, Аюр?

Жестом фокусника Лазаров извлёк из-за пазухи и протянул Аюру короткий нож без гарды с лезвием односторонней заточки и деревянной рукоятью.

– Такие ножи не метают, Аюр. – Богдан держал нож рукоятью вперед, но эрзинец не предпринял попыток его взять, лишь испуганно смотрел на стоящих за спиной Лазарова жандармов. – Слишком толстая рукоять, слишком легкое лезвие. Я знавал пару мастеров из Георгиопольского цирка, у которых бы получилось правильно метнуть такой нож. Но вы не мастер, Аюр, поэтому ваше оружие ударило меня рукоятью в плечо, кстати, даже и не очень больно. Если захотите прикончить государственного чиновника в следующий раз, держите свой нож в руке. Вот он, можете его забрать.

Эрзинец отрицательно помотал головой и вжался спиной в хромированный кузов погрузчика. В глазах страх. Богдан знал, чего тот боится. Видел ситуацию его глазами. Если жандарм держит в руке ножны от шашки, значит, сейчас он будет тебя ими бить. А у короткостриженого мужчины под шестьдесят с внимательными тёмными глазами в руке был нож. И то, что он протягивал его Аюру, делало происходящее ещё страшнее. Ведь если у злоумышленника в руках оружие, значит, жандармам можно в него стрелять.