Лариса Ратич - Грани времён

Сержант привстал на корточки, приподнял руки, и неожиданно резко выхватил откуда-то из-за спины старый обшарпанный дробовик. Он вскочил на ноги и направил дуло в голову кошки.

– А ну не шевелись тварь! – взревел он.

Кошка напряглась, вздыбила шерсть, и зло протяжно зашипела. Планшет упал в примятую траву.

– Нет, не стреляйте! – завизжала матрона. – Не стреляйте! Не делайте этого!

Она попыталась встать на линии выстрела, защитить кошку.

– Отойдите, – взревел сержант. – Уйдите, чёрт возьми!

Королёву пришлось сделать нелёгкий выбор. С одной стороны, инопланетная кошка отобрала оружие, возможно, даже атаковала катер, в результате чего погибло три человека. А с другой стороны, от неё совсем не веяло враждебностью.

– Сержант, опустите оружие, – приказал он.

– Но капитан?! – изумился тот.

– Я приказываю, опустите оружие, сержант, – спокойно повторил Королёв. – Она не опасна.

– Но… – сержант никак не мог преодолеть внутреннее сопротивление, но всё же сдался. – Как прикажите, капитан…

Он начал уже было опускать оружие, как произошло ужасное. Из кустов раздался вопль: «Ложись!» и одновременно с ним взвыл плазмомёт. Огненная плеть протянулась к серой кошке, но та вовремя среагировала, напряжённые задние лапы спружинили, она отпрыгнула в сторону. Вой плазмомёта прозвучал вновь, его поддержал второй, из соседних кустов. Кошка заметалась. Сгустки плазмы потянулись за ней.

– Отставить! – взревел Королёв. – Отставить, мать вашу!

Но его голос потонул в рёве плазменных карабинов. Один заряд, считай почти по касательной задел застывшую в шоке Галину Александровну. Её жалобный крик ворвался в какофонию боя. Сержант увидел падающую женщину, по животному зарычал, но вместо того, чтобы броситься ей на помощь, хорошо прицелился и выстрелил из дробовика в серое пятно скачущей кошки.

– Прекратить огонь! Прекратить!

Наконец, огненный дождь прекратился. Сержант застыл, прильнув к прицелу дробовика. Сизый дымок тянулся над выщербленным стволом. Галина Александровна сидела, прижавшись к поваленному дереву, стонала, схватившись за левый бок. К ней полз бледный как смерть Пашка. Кошка лежала на боку, прижав голову к груди и поджав лапы.

Королёв подбежал к сержанту и отобрал у него дробовик.

– Я убил… тварь… – прохрипел тот.

– Ты ослушался приказа, солдат, – огрызнулся Королёв и наклонился к Галине Александровне. – Что у вас? Покажите!

Она убрала руку и застонала. Сквозь обгорелую одежду проглядывал обугленный кусок плоти. Она прикрыла рану остатками куртки и спросила, не открывая глаз.

– Ну?..

– Хреново… – прошептал капитан, но тут же сообразил и ободряюще сказал. – Всё будет хорошо! Сержант сейчас наложит повязку и вколет обезболивающее… Да, сержант?!

Сержант вышел из ступора и подсел поближе к женщине.

– Да, товарищ капитан…

Королёв обратился к археологу.

– А вы, уважаемый, помогите ему.

Пашка слабо кивнул и пополз за сумкой с медикаментами.

Из кустов вышли бойцы. Один направился к лагерю. А второй подошёл к лежащей в траве кошке и ткнул в тело карабином. Раздался стон.

– Она жива! – вскрикнул боец.

Королёв с дробовиком в руках направился к нему.

– Какого чёрта вы открыли огонь?!

Боец ожидал похвалы, а вышло наоборот. Он промямлил.

– Но… мы подумали…

– Подумали?! Индюк тоже бл… думал…

Всё ещё ворча, Королёв присел на корточки у раненой кошки. Заряд крупнокалиберной дроби попал в её правое плечо и задел шею. Кирпично-красной кровью было залито всё вокруг тела кошки, но она была ещё жива.

Королёв наклонился к самой морде. Изо рта доносилось хриплое дыхание. Усы дрожали, кровавая слюна капала на траву. Рана была смертельна.

– Прости… – прошептал капитан, – так вышло…

Кошка сглотнула кровавую пену и что-то прошипела в ответ.

– Я не понимаю, – ответил Королёв.

Кошка из последних сил подняла лапу и, указав в небо, прохрипела.

– Ыы… летха-ать… инха-ачь сшме-ертх, – она поперхнулась.

– Улететь, иначе смерть? – переспросил десантник.

Кошка напряглась, уронила лапу и умирая, сказала.

– Отх-еец убьё-ёт вс-сех-х… и Зе-емлю…

– Землю? Какого чёрта?!

Но кошка не ответила. Жёлтые глаза с расширенными до предела зрачками подёрнулись туманом. Шерсть поблёкла, в мгновение ока став седой.

* * *

Дикий, полный боли и отчаянья вой раздался над джунглями Айринги. Небо потемнело, поднялся ветер. Тишина, царившая среди деревьев наполнилась странным хрустом и треском. Вдалеке снова раздался вой. Он звал, он прощался, он словно говорил прости. И казалось, вся планета скорбела вместе с существом, издавшим этот плач смерти.