Юрий Максименко: Об истинной истории древней Руси

В своем исследовании С. Валянский и Д. Калюжный высветили еще один интересный факт в летописи, который касается половой зрелости наших предков. Оказывается, по сравнению с другими княжескими династиями, например Германии и Англии, «наши князья в промежуток от X до XII века достигали половой зрелости только на тридцатом году своей жизни». Это настолько поздно в сравнении с другими династиями, что «поверить такой хронологии невозможно, а значит нельзя считать достоверными и летописи, живописующие деятельность представителей этих династий».

Есть и другие немаловажные моменты, связанные с содержанием летописи. Например, в летописи Нестора не отмечены или были сдвинуты по времени сведения о кометах, затмениях луны и солнца. Также в летописи отсутствуют какие-либо сведения о Крестовых походах и, особенно об «освобождении Гроба Господня из рук неверных». «Какой монах не возликовал бы по этому поводу и не посвятил бы этому дню не одну, а многие страницы как радостному событию для всего христианского мира?» Но если летописец не видел небесных затмений, происходивших на его глазах, и не знал о событиях, гремевших на весь мир при его жизни, то как же он мог знать что-нибудь о князе, призванном за 250 лет до него? Во всяком случае, так называемая «начальная летопись» переходит целиком на положение позднего апокрифа», т.е. сочинения, авторство которого не подтверждено и маловероятно. Вот такие вот дела.

Сошлемся также на мнение первого нашего историка В. Татищева. Он отмечал, что «все русские историки почитали за первейшего и главного писателя Нестора – летописца». Но В. Татищев не понимал, почему сам Нестор никаких древних авторов не упомянул, в том числе и об Иоакиме епископе. В. Татищев был уверен, и по сказаниям это было видно, что древние истории письменные были, но до нас не дошли. Историк полагал однозначно, что задолго до Нестора были писатели, например, Иоаким новгородский. Но его история почему-то осталась безызвестной для Нестора. И весьма несомненно, по мнению В. Татищева, что Иоакимова история у польских авторов была (т.е. существовала), так как многие дела у Нестора не упоминались, а у северных (польских) авторов имелись. Также В. Татищев отмечал, что «все манускрипты, которые он имел, хоть и начало от Нестора имели, но в продолжении, ни один с другим точно не сходились, в одном то, в другом другое прибавлено или сокращено».

Е. Классен обстоятельно анализировал вопрос, на чем же основано убеждение о начале самостоятельности русского народа или о его государственности только со времен призвания Рюрика. На летописи Нестора или на заключении о его сказании Л. Шлецера. Из летописи, считал сам автор, ясно и несомненно видно, что племена, призвавшие варягов, вели жизнь политическую, государственную, так как составляли уже союз, общину из 4 племен – Руси, Чуди, Славян, Кривичей, занимавших до 1 миллиона квадратных верст в северо-восточном углу Европы и имевших города – Новгород, Старую Ладогу, Старую Русу, Смоленск, Ростов, Полоцк, Белозерск, Изборск, Любечь, Псков, Вышгород, Переяславль. Баварским географом было насчитано 148 (!) городов у восточных славян. У дикарей, полагал Е. Классен, и с ним мы согласны, на таком протяжении живущих, нельзя даже предполагать и взаимных отношений, а тем еще менее единства мыслей, что выразилось у Руси, Чуди, Славян и Кривичей относительно вызова к себе князей на престол. И самое главное, дикари не имеют городов!

О Несторе упоминал также в своих исследованиях С. Лесной. Он отмечал, что «Нестор писал не столько историю Руси или южной Руси, сколько династии Рюрика. Как показывает сравнение с Иоакимовской и 3-й Новгородской летописями, Нестор совершенно намеренно сузил свою историю. Историю северной, т. е. Новгородской Руси он почти обошел молчанием. Он был летописцем рюриковской династии, и в его задачи вовсе не входило описание других династий, поэтому он опустил и историю южной Руси, никакого отношения к рюриковской династии не имеющей. И самое главное, сведения о доолеговской Руси могли быть сохранены языческими жрецами или лицами, явно враждебно настроенными против христианства. Но именно монахи, подобные Нестору, уничтожали малейшие следы, напоминающие о язычестве». А также: «Нестор умолчал об этом княжении (Гостомысла), лишь упомянув сам факт. И можно понять почему: он писал летопись южной, Киевской, Руси, и история северной его не интересовала. Это уводило его в сторону от задач, поставленных перед ним церковью. Это видно из того, что первым князем на Руси он считал Олега. Рюрика русским князем он не считает, ибо Новгород тогда русским не назывался, а назывался словенским. Возможно, Нестор и вовсе не упомянул бы Рюрика, если бы не его сын Игорь: нельзя было не сказать, кто был его отцом».