Юрий Максименко - Об истинной истории древней Руси

Сказание про царя Дида-Маха

Во времена царя нашего храброго Маха (сына казачьего царя Гура), которого люди величали ещё и Дидом, были степи полуденные богаты и травой, и водой, и скотом всяческим. Только одна Беда была там, одно Лихо, одно Диво-Дивное, что нельзя было мирно жить русским людям. Везде в траве, где ни ступишь ногой, людские кости найдёшь. Погибали там люди ни за что! Нападали на них, то волки злые, то ночью темной из густой травы налетали лихие разбойники – перережут людей безжалостно, а скотину с собой уведут. Потом те разживутся, разленятся, а на них другие нападут и всех перебьют. Так и были те степи ничьи, кто хозяином заявится, сам и погибнет. И Русы-саки только по краю той степи ходили, ближе к лесу гоняли скот, а сами стереглись, глядели в оба. А вечером уходили в лес, чтоб в степи огня не разжигать и не спать под открытым небом. В лесу же копали глубокую яму, в ней делали печь, ставили сверху котлы и варили вечерю, А как сварят, тут же гасят огонь – лучше быть во тьме и холоде, чем у костра светлого, который враги могут увидеть. Спать ложились, закутавшись в войлок и обложившись бараньими шкурами. А двоих-троих оставляли на страже, чтоб не спали, степь слушали, а ежели недоброе услышат, чтоб всех потихоньку будили, – а оружие у каждого даже во сне рядом было. Так жили-были наши Пращуры – в степи не заживались, а к осени домой ворочались – подальше в леса тёмные, дубовые. А чтоб враги пути не нашли, следы свои заметали, траву побитую выпрямляли, следы конские засыпали и ногами утаптывали. А дома все хаты за тынами стояли, друг к дружке жались, ярками окапывались. И в хатах тех на всю весну, зиму и осень оставались только старые, малые и жёны. Все вместе они траву косили, сено сушили, в стога-скирды складывали. Собирали грибы, солили их, мочили, сушили. Копали коренья, солили щавель, ягоды сушили и с мёдом квасили – запасали всё, чтоб на долгую зиму хватило и себе, и скотине. Жёны и дети также ловили рыбу, солили, сушили, вялили, сами не ели, на зиму берегли, когда мужья, сыновья и братья пригонят скот из степи. В те дни были празднества, отмечали вместе Великие Овсени и наедались досыта. Когда Радогощ приходил, ходили друг к другу в гости, на Коляду Солнечное Коло о восьми лучах носили, на Масленицу ели творог, пекли блины. А часто хлеба до весны недоставало, и жили пустым борщом, морковкой, петрушкой и корнями всякими, а какие горькие – в золе пекли. Кто подальше жил – курей держал, а кто с краю, держать боялись. И собаки у них были такие, что не гавкали, и кони не ржали, скотина не ревела. Даже животина понимала, что тихо себя надо вести, а то враг злой услышит, придёт. Песню кто затянет – старшие цыкают, потому, как та песня может Лихо накликать, а за Лихом Диво-Дивное увяжется, а за ним и враг кровожадный. Так до первых снегов таились, а когда снега на крыши падали, покрывали леса и овраги, тогда радовались люди – до весны уже не придут враги! И охотники отправлялись в лес выслеживать зверя дикого – косулю, птицу какую, а может и кабана дикого или рыбу подо льдом уснувшую. Привезут охотники еланя забитого, снимут кожу, каждый возьмёт свою часть, а остальное – для всех людей, кто хочет. Нарежут мясо тонко – да на мороз, а оно за день, если мороз крепкий, вымерзнет, высохнет и долго держится. Ставили Пращуры ледники глубокие, набивали их свежим снегом, крыли соломой, и лёд держался до самой осени, и летом там хранили свежее мясо. Вокруг ледников бегали псы, охраняя хозяйское добро от злых людей и диких зверей. За службу свою получали добрый корм, чтоб могли в ночи выдержать холод. За ледниками стояли стога соломы и сена, псы прятались в них в лютые морозы. А когда, заявлялись волки и лисы, из стогов выскакивали, гавкали, и хозяин выходил с пикой или секирой. Так жили Пращуры, и всё время на страже были. Как-то раз по весне примчались гонцы с полудня и поведали, что на землю Киверецкую Ромы напали, людей похватали, царя их Достовала в полон взяли, вместе с царицой Живой в Ромею далёкую увезли. Осталась Кивереччина одна, без царя, разбитая, разграбленная, и просит царя Дида-Маха, чтоб он её к себе принял. Поглядел Дид-Мах с воза на гонцов киверецких и сказал: «Так и быть, идите! Гоните скотину на земли наши, живите мирно, не злобитесь, не сварьтесь, а мы вас Обиде не отдадим»! Пришла Кивереччина чуть живая – настрадалась, наголодалась, всего боится, всего опасается, будто лань, мысливцами загнанная. И кинул Дид-Мах клич собраться всем царям и князьям, а где Родами живут старейшинам-родичам и воеводам отважным. И сказал им Мах: «Братья-Цари, Князья и Воеводы с Родичами! Прибежали к нам Киверцы и поведали страхи великие. Напали на них Ромы, побили, царя их Достовала с царицей Живой забрали. Осталась Кивереччина одна и прислала гонцов у нас защиты искать. Я принял их, как родню, потому что они такие же русичи, как и мы. А теперь, Цари, Князья, Воеводы и Родичи, прошу попить медов наших и поесть мяса, да помыслить всем вместе, отчего так случилось с Киверой и что делать дальше. Враги со всех сторон нападают, людей убивают, скот угоняют, а наши Роды отдельно живут, каждый сам по себе». Сели Цари и Князья во главе стола, а ниже их сели Воеводы и Старейшины-Родичи. Стали есть-пить угощаться, а Цари с Князьями начали похваляться, как бились они прежде с врагами да как побеждали их всех до единого! Молчат Воеводы и Старейшины-Родичи, слушают, пьют и едят. И Мах тоже молчит. Когда ж гости стали мёд пить по пятому рогу, обозвался к ним Дид-Мах: «Что было когда-то, то прошло, Цари, те времена уже в буркунах-травах заплутали и сгинули, так что не осталось о них ни славы, ни памяти. А надо нам нынче мыслить, как войско единое собирать и как свою защиту создавать-будовать. Сколько можно от врагов по лесам да по балкам прятаться, сколько можно в опасеньи и страхе жить»? «Успеется про то толковать»! – отвечали Цари-Князья и опять за своё – меды крепкие пьют да старыми подвигами похваляются. Вскоре и вовсе упились – неведомо, что рекут, разоряются. Кликнул Дид-Мах своё войско, да те полки взял, что с Князьями-Царями приехали, и повел их в чистое поле, сказал, что к походу готовиться надо, освобождать земли киверецкие от врагов. Сам же тайно один полк назад отослал и велел ему настрого: «Кого пьяным в Стане увидите, того рубите нещадно! Кто не годен нынче е поле сражаться, недостоин и Царём-Князем зваться»! Пошёл полк вспять и побил всех Царей-Князей, что во хмелю спать завалились. А было их всего сто да ещё пятьдесят Царей-Князей русских. Вернулся полк, доложил Маху исполненное, и Мах тут же отослал его в Киверецкую землю на разведывание, и велел раньше пяти месяцев не ворочаться. А сам повёл войско назад. Приехали в Стан, а там все перебитые. И сказал Мах: «Видите, что натворили Цари? Упились мёдами, а враги налетели и перебили их до единого»! Похоронил Дид-Мах Царей достойно в земле русской, а Племена их под свою руку взял. С тех пор укрепилась Русь намного и оборонялась от всех врагов. А полк тот, что на Дунай ушёл, через год воротился с добычей великою. А царя Достовала Ромы только через тридцать лет по старости домой отпустили, да и то в обмен на их пленников. А дети его так и не воротились с чужбины.