Константин Калбазов - Росич. Мы наш, мы новый…

– А зачем вас так-то? – не унимался Васька.

– Вот учат тебя, учат, а ты как был балбес, так и есть. А ну как в бою кого ранят, а его кровью остальных забрызгает, – и чего, все блевать кинутся, а стрелять кто будет? Вот и тренируют, чтобы привыкали, значит.

– И что, ты того, блевал?

– Вот еще.

– Дак а кто же тогда? – Васька с ухмылкой многозначительно кивнул на загвазданную палубу. Ага, постарались на славу. Артельно, можно сказать.

– А то некому, – подбоченившись самодовольно заявил Сашка. – Мне глупостями заниматься некогда, не то из орудия стрелять некому.

– Стало быть, не ты?

– Смеешься? Если бы я блевал, то кто бы то корыто на дно отправил?

– Тоже верно, – согласился друг, напрочь позабыв о том, что не только от наводчика зависит боеготовность орудия: ведь кто-то должен и снаряды поднести, и зарядить орудие, а кто будет все это делать если все только и делают, что полощут палубу? К слову заметить, кто же эдак сподобился, Васька так и не узнал, так как все без исключения с многозначительными ухмылками намекали на каких-то умельцев, не называя их имен и ни в коей мере не причисляя себя к их числу.

После плавания, продлившегося несколько дней, пароходы более чем с двумястами захваченными рыбаками, в сопровождении четырех шхун, взяли направление на Авеково. Антона вовсе не порадовало то, что ему так и не позволили завезти рабочих на прииск – это грозило большими убытками, – так что он решил действовать несколько иначе. Рыбакам на этот сезон придется переквалифицироваться в рабочих. Нет-нет, никаких военнопленных и лагерей. Все культурно и цивилизованно. Договор о найме, причитающееся жалованье, жилье, прокорм, медицинское обслуживание – одним словом, все как и положено. Конечно, охрана будет, без этого никуда, но в целом, когда рыбаки вернутся домой, у них в карманах будут деньги, и как бы не больше, чем они смогли бы заработать на рыбном промысле, – ну тут уж как будут работать. Хотя народ трудолюбивый, чего уж там, так что без заработка не останутся.

Перед отплытием из Магадана была у него беседа и с Прониным, что сейчас числился здесь у руля. По имеющимся сведениям, гарнизон на Шумшу готовился к захвату Камчатки, а после, ближе к осени, планировался рейд и в Авеково с Магаданом, дабы захватить золото и пушнину. Относительно пушнины было доподлинно известно, что японцы намеревались вырезать все поголовье зверя, их интересовал только ценный мех. Так вот чтобы избежать этого, чиновник уже сбивал ополченцев в подразделения, к побережью Камчатки выдвинулись разведчики, которые должны были принести весть о десанте. Так что, едва получив оную, магаданцы отправятся морем на помощь камчатцам, а там, глядишь, и еще рабочей силой разживутся, и опять же на договорной основе, на прииск, благо с рыбкой и сами способны разобраться. Что бы там ни говорили представители власти, но останавливать предприятия Антон не собирался.

Переход до Корейского пролива прошел спокойно и без каких-либо трудностей. По пути навстречу «Росичу» и «Чукотке» попались несколько судов: навигация-то в самом разгаре. Конечно, война, и былого оживления не наблюдается, но все же суда ходят, товары доставляются, торговля живет. Чем ближе Япония, тем интенсивнее движение, а ближе к проливу судов стало еще больше. Но в планы Антона вовсе не входили нежелательные встречи, а потому его небольшой отряд обходил всех встречных. Днем выручало то, что суда возвещали о своем нахождении дымами, и тогда два русских корабля уклонялись в сторону, обходя обнаруженных по большой дуге, благо сами дымного шлейфа не давали. Ночью помогали гидрофоны. Вот так они и остались не замеченными никем.

К проливу подошли с наступлением темноты, намереваясь за ночь проскользнуть через него и в достаточной мере отдалиться в Восточно-Китайское море. Только там, на открытых просторах, Антон собирался взять курс в Желтое море, а дальше на Артур. Задачка непростая, но выполнимая – с теми-то преимуществами, что имелись у него. «Чукотка» вполне могла поддерживать постоянную скорость в семнадцать узлов, а при необходимости в течение нескольких часов даже держать двадцать один узел. Много было пролито пота, свернуто мозгов и затрачено денег на переоборудование этого грузо-пассажирского судна, не говоря уже о его покупке, но результат радовал. Турбины придали ему резвости – теперь за ним мог угнаться далеко не каждый военный корабль.

«Росич» подобно сторожевому псу крутился вокруг матки, время от времени ложась в дрейф, прощупывая гидрофонами окружающие воды. Песчанин скрежетал зубами оттого, что не может себе позволить немного поохотиться, – настолько активным было здесь движение. Они едва успевали отворачивать в сторону, чтобы не слишком приближаться. Ходовых огней не зажигали, шли в полной темноте: ну его к ляду, попадется еще какой крейсер да решит устроить досмотр. А так… Тишком-бочком, только бы не заметили.