Константин Калбазов - Росич. Мы наш, мы новый…

Бинокль к глазам – и вот корабли противника вновь приблизились. Обзор куда скромнее, чем на мостике, но в принципе ничего страшного, вполне приемлемо. Палуба мелко вздрогнула, послышалось сдвоенное рявканье носовых двенадцатидюймовых орудий. Макаров следил за «Микасой». Один из снарядов упал рядом с бортом, второй разорвался на палубе.

Все же его нахождение здесь в качестве командующего во многом пошло на пользу эскадре. Сегодня при проведении маневров корабли, конечно, не показали безупречной слаженности, но если сравнивать с тем, что было вначале, изменения все же разительны. Причем если еще сегодня поначалу было множество огрехов, то в боевой обстановке все происходило весьма неплохо, хотя адмирал ожидал как раз обратного. Опять же выучка личного состава радовала. Может, здесь причина крылась в новых дальномерах, поставленных концерном, а может, все же в самих артиллерийских офицерах и комендорах, а скорее всего – в совокупности всего этого. И стрельба была на диво удачной: вон «Микасу» со второго залпа накрыли, и не просто, а добились попадания.

Ага, вот еще кто-то попал в японского флагмана. Кто это так отличился? Ничего не видно из этой тесной рубки. Ладно, глупостей на сегодня достаточно. Каждый должен заниматься своим делом: командующий – командовать эскадрой, командир – кораблем, наводчик – наводить орудие и стрелять, пожарные расчеты – с риском для жизни тушить пожары, кочегары – изнывая от нестерпимого жара и неизвестности, обслуживать котлы. А вместе они составляют единый огромный механизм.

– Что он делает?

– Разве не видно – тянет к берегу, чтобы Того не отрезал ему путь отступления к крепости, – сквозь зубы бросает Антон в ответ на возглас Науменко.

Как только стало известно о том, что появилась японская эскадра, Петр Афанасьевич тут же поспешил на наблюдательный пункт. Да, есть у них свой, и вполне оборудованный, пусть все обзавидуются. Вот только разворачивающееся действо не сказать что хоть чуть его радовало.

– Чего же они тянутся, как беременные?

– Возможно, у «Севастополя» какие-то неполадки. Еще перед появлением Того он вывалился из строя и заметно снизил скорость, а еще мне показалось, что его таранил «Пересвет». Может, ошибаюсь – далеко все же.

– Ах, как не вовремя. У Того сейчас преимущество в ходе раза в два. Да-да, никак не меньше. Это очень плохо. Теперь он полностью диктует условия схватки.

– Ну, судя по маневру Макарова, не так чтобы и полностью… – Антон заметил, что русская эскадра вблизи берега начала ложиться на параллельный ему курс.

– Да, таким образом Степан Осипович не позволит отрезать себя от крепости, – наконец поняв смысл маневра, согласился Науменко, но тут же сам себя опроверг: – Вот только боюсь, что это ошибка. Того будет вынужден идти параллельным курсом, но, скорее всего, выдвинется вперед, нависая над головой нашего строя и сосредоточив огонь всей артиллерии на головных кораблях. При этом он не станет слишком приближаться, потому что тогда огребет по полной от наших бронебойных снарядов.

Все произошло именно так, как и сказал Науменко. Того разделил свои силы на два отряда – первый из броненосцев слегка вырвался вперед и как бы поставил «Петропавловск» в центр, второй, также продвинувшись, поставил в центр «Севастополь». Конечно, корабли Камимуры проигрывали в броне и в калибре, но пять крейсеров, двадцать восьмидюймовых орудий – это вам не баран чихнул. Вот так и вышло, что огонь практически всех орудий сосредоточился на «Петропавловске» и «Севастополе», которые то и дело окутывались черными клубами дыма – как от пожаров, так и от разрывов японских снарядов, начиненных шимозой. Японцы старались сохранять приличную дистанцию – порядка пятидесяти – пятидесяти пяти кабельтовых, что было приемлемо для их фугасных снарядов и не так чтобы хорошо для русских, но, несмотря на это, было заметно, что огребают они куда чаще, чем русские. Все же Макарову удалось поднять боевую подготовку на качественно новый уровень.

В арьергарде вовсю шла рубка между крейсерами и наседающими на них японцами. Хотя кто на кого там наседал, было совершенно непонятно. Складывалось полное ощущение, что, несмотря на наличие у японцев большего количества вымпелов, доминируют в море все же русские. Рейценштейн вел свой отряд, время от времени применяя маневры, чтобы выйти из-под огня, но чаще сам атаковал с разных сторон, всегда нависая над строем японцев. Впрочем, он старался не наглеть и все же по возможности обходить «Чин-Иен»: его калибр внушал уважение.